В Вашингтоне, сидя в своем кабинете в Государственном Департаменте, Эрмитидж видел этот перехват инициативы инсургентами. Пока он полагал, что основная масса иракцев молча наблюдает за двумя сцепившимися силами – и присоединится к победителю, более точно зная, уйдут ли американцы. Иракцы явно знали о нападающей стороне, но никогда ее не выдавали. Эрмитидж служил три срока во Вьетнаме и нечто подобное он уже видел. Можно ли изменить концовку? Газета «Вашингтон пост» 4 августа сообщила, что Пауэлл и Эрмитидж покинут государственный департамент вне зависимости от того, победит Буш в 2004 г. или проиграет. Шизофрения быть ответственным чиновником в администрации Джорджа Буша их не устраивала.
В свете этих сообщений и слухов президент Буш призвал Пауэлла и Эрмитиджа в свое имение Кроуфорд. Переодевшись, они явились перед президентом, который предложил им выпить. «Двойной мартини», – сказал Эрмитидж. Увидев удивленные глаза президента – «завязавшего» алкоголика, Эрмитидж изменил заказ: «Безалкогольное пиво». Потом курили сигары и Буш по традиции провез их по ранчо. Приятный обед с присоединившейся Лаурой Буш, Кодолизой Райс и женой Пауэлла Альмой. На пресс-конференции, перед журналистами все они демонстрировали исключительное единство. Бывший спикер нижней палаты Ньют Гингрич объяснил американцам: «Как можно идти на выборы, выступая против самого популярного министра?»
А в Ираке август принес радикальные перемены. Бремер после нападения на миссию ООН потребовал изменения функций Правящего совета Ирака. Он должен взглянуть в лицо реальности. Иракский народ должен ощутить свое место в мировом сообществе. Бремер потребовал Совета реальной помощи полиции и формируемой армии. Президент Буш спросил его издалека: «Способны ли вы конкурировать с „Аль Джазирой“»? Бремер ответил уклончиво: «У нас есть станция. Мы используем ее». Буш: «Вы обязаны создать коммуникационную станцию. Мы должны убедить Ирак не принимать проникающие из-за рубежа воинские силы. Надо использовать национальное чувство, требовать сотрудничества с нами и отказа от взаимодействия с иностранцами».
Вудвард: «Ирония заключалась в том, что говорил главнокомандующий армии в 130 000 превосходно вооруженных иностранных войск и призывал к чувству патриотизма, требуя строго отвергать иностранцев» [180] .
Буш утверждал, что американцы уже кое-чему научились и он призывал «заново проанализировать противника». Это был конец победным фанфарам, это было начало проявления иракцами столь приветствуемого Бушем «патриотического чувства». Президент сказал слова, которых он ранее не произносил: «Ирак превращается в постоянное поле битвы». Теперь Буш спрашивает Совет национальной безопасности, не становится ли война в Ираке «битвой против всего Запада?.. Одно дело свергнуть Саддама Хусейна с его трона, чтобы гарантировать безопасность Америки, наших друзей и союзников, а другое – ощутить на себе сопротивление прежних баасистов, которые явно предпочли мирному восстановлению битву насмерть. Я думаю, что здесь присутствует и иностранный элемент, борцы типа Аль-Каиды, решившие воспротивиться строительству свободного общества на Ближнем Востоке».
И все же, выступая с радиообращением к Америке, президент Буш предпочел нарисовать розовую картину – несмотря на атаку на чиновников ООН. «Происходит постоянная реконструкция и создание стабильного самоуправляющегося общества. Этот прогресс обесценивает потуги террористов».
С выходом американских войск к центру Багдада лидеры шиитов обратились к трансформации баасистского режима в исламскую республику. Вначале американцы не могли поверить, что они вольно и невольно творят исламскую республику. Да и их союзники в Ираке тоже. Особенно против религиозной республики выступали курды и образованные сунниты. Так лидер курдов (вскоре он станет президентом Ирака) Джалал Талибани занял вначале очень твердую позицию: «Мы никогда не примем в Ираке религиозного правительства. Никогда. Здесь для нас проложена красная линия. Мы никогда не будем жить внутри исламского Ирака» [181] .
Ситуация начала меняться довольно быстро. Уже в 2003 году американский командир назначил женщину главным судьей города Наджаф – чем вызвал резкое возмущение шиитских клириков. Встретив сопротивление, американский офицер приостановил свое назначение. На протяжении 2003–2006 годов эта история повторилась в многих городах Ирака, как в шиитской, так и в суннитской его части и экстремисты унизили «посланцев Франклина и Джефферсона». Американцы сами признают, что жители Ирака потеряли немалое число прав, которые они имели при Саддаме Хусейне.
1 августа Бремер, признанный гурман, принимал шиита Джаффари – председателя правящего совета, принесшего курицу, приготовленную по старинным персидским рецептам. Речь зашла об опубликованных в шиитской печати клерика Муктады аль-Садра, составившего список 124 человек, которые, по мнению Садра, изменили стране и должны быть наказаны. Садр базировался на городе Наджаф – одном из центров иракского шиизма. Он был сыном Великого аятоллы Мухаммада Садика аль-Садра, убитого людьми Хусейна в 1999 г. Садр призывал к созданию независимой исламской армии. Теперь он грозил началом междоусобицы. По мнению Бремера, Муктада был растущей угрозой в условиях инертности правящего совета. Бремеру не импонировал Челаби, требовавший увеличить зарплату членам Совета до 50 000 дол. в год.
7 августа два иракца припарковали грузовик рядом с иорданским посольством и быстро ушли. Взрыв уничтожил нескольких иракских полицейских. Бремер отметил: «Наш первый грузовик-бомба. Но почему они нанесли удар по Иорданскому посольству?». – «Потому что иорданцы были союзниками американцев в ходе войны». Американцы отметили, что бомба была сооружена профессионально. Американцы нашли документы саддамавского режима, требовавшие, в случае оккупации, активной партизанской войны. «Разрушать электроснабжение и водопроводную систему». Работа поручалась баасистской разведке МI 6.
Бремер считал, что новому Ираку будут нужны примерно 70 тысяч полицейских. В текущий момент их было 32 тысячи. Пессимисты говорили, что подготовка остальных 40 тысяч займет 6 лет. А «Муктада-большевик» (как называли его американцы) не терял времени зря. Американцы говорили, что он понимает лишь одну вещь в мире – силу – и стремится он к обладанию максимальной силой. Неважно, что за ним пока не стояло подлинно массового движения. Он полагался на верных ему примерно двести человек, фанатично ему преданных. Их Муктада использовал для получения контроля над мечетями юга страны, что обеспечивало и значительную долю контроля над церковной кассой. Американцы так и не сумели наладить с ним контакт и выражались о нем в том смысле, что лишь тюремная решетка может спасти Ирак от Садра.
Американцы, после ряда расследований, пришли к выводу, что именно аль-Садр убил верховного шиитского авторитета в своем регионе – аятоллу Абд аль-Маджид аль-Хоэ, который, якобы, уже выписал повестку с приказом арестовать Садра и десяток приближенных к нему. Морские пехотинцы США, под чьим контролем находился город Наджаф, видели руку Садра во всех проявлениях антиамериканизма. Бренер приказал морской пехоте собрать свидетельства боевой деятельности Садра и прислать их к нему в Багдад.