Book.

На Ближнем Востоке конфликт между арабами и евреями в Палестине ведет свое начало с создания еврейского государства. Четырежды вспыхивали войны между Израилем и арабскими государствами, а палестинцы участвовали в интифаде против израильского господства. В Ливане христиане-марониты вели безнадежную борьбу против шиитов и других мусульман. В Эфиопии православные амхары на протяжении всей истории угнетали группы этнических мусульман и боролись с восстанием мусульман-оромо. По всему Африканскому Рогу имел место ряд конфликтов между арабскими и мусульманскими народами на севере и анимистами-христианами из чернокожих народов на юге. Самая кровопролитная мусульманско-христианская война шла в Судане, она продолжалась десятилетия и ее жертвами стали сотни тысяч человек. В нигерийской политике главной темой остается конфликт между мусульманскими народностями фульбе и хауса на севере и христианскими Племенами на юге: постоянные восстания и государственные перевороты и одна крупная война. В Чаде, Кении и Тан-вании сопоставимые по размаху столкновения происходили между группами мусульман и христиан.

Во всех этих районах отношения между мусульманами и народами иных цивилизаций – католической, протестантской, православной, индуистской, китайской, буддистской, еврейской – носили, как правило, антагонистический [c.415] характер; в прошлом в большинстве случаев напряженность в какой-то момент выплескивалась в насильственные действия, и 1990-е годы также не стали исключением. На какой бы участок периметра ислама ни взглянуть, мусульмане никак не могут мирно ужиться со своими соседями. Естественно, возникает вопрос – будет ли в равной мере справедлива подобная модель конфликта конца двадцатого века между мусульманскими и не-мусульманскими группами, если ее перенести на отношения между группами, принадлежащими к другим цивилизациям? На самом деле это не так. Мусульмане составляют около одной пятой от всего населения земного шара, но в 1990-х годах они участвовали в намного большем числе межгрупповых актов насилия, чем люди из любой другой цивилизации. Свидетельств тому – множество.

1. Мусульмане были участниками двадцати шести из пятидесяти этнополитических конфликтов 1993-1994 годов, проанализированных Тэдом Робертом Гурром (Таблица 10.1). Двадцать из этих конфликтов происходили между группами из различных цивилизаций, пятнадцать из них между мусульманами и не-мусульманами. Короче говоря, имело место втрое больше межцивилизационных конфликтов с участием мусульман, чем конфликтов между всеми не-мусульманскими цивилизациями. Конфликты внутри ислама также были более многочисленны, чем внутри любой другой цивилизации, включая племенные конфликты в Африке. В противоположность исламу, Запад был вовлечен всего лишь в два внутрицивилизационных и в два межцивилизационных конфликта. Для конфликтов с участием мусульман также характерны многочисленные жертвы. Из шести войн, в которых, по оценкам Гурра, погибло 200 000 или больше человек, три (Судан, Босния, Восточный Тимор) происходили между мусульманами и не-мусульманами, два (Сомали, Ирак-курды) между мусульманами и только в одном (Ангола) участвовали исключительно немусульмане. [c.416]

2. Газета New York Times привела список из сорока восьми районов, в которых в 1993 году происходило примерно пятьдесят девять этнических конфликтов. В половине из названных мест мусульмане сталкивались с другими мусульманами или с не-мусульманами. В тридцати одном случае из пятидесяти девяти конфликты происходили между группами из различных цивилизаций, и, согласуясь с данными Гурра, две трети (двадцать один) из этих межцивилизационных конфликтов разворачивались между мусульманами и остальными (Таблица 10.2).

3. В исследовании Рут Леджер Сивард показано, что в 1992 году шло двадцать девять войн (таковыми, по определению, считались конфликты, приводившие к гибели 1000 или более человек в год). Девять из двенадцати межцивилизационных конфликтов были между мусульманами и не-мусульманами, и снова мусульмане принимали участие в большем числе войн, чем люди из какой бы то ни было другой цивилизации .

Я воспользовался классификацией конфликтов по Гурру, за исключением того, что переставил китайско-тибетский конфликт, который он классифицировал как нецивилизационный, в межцивилизационную категорию, поскольку очевидно, что это – столкновение конфуцианских ханьских китайцев и тибетцев-буддистов ламаистского толка. [c.417]

Таким образом, эти разные статистические данные приводят к одному и тому же заключению: в начале 1990-х годов мусульмане были вовлечены в большее число актов межгруппового насилия, чем не-мусульмане, и от двух третей до трех четвертей межцивилизационных войн происходило между мусульманами и не-мусульманами. Границы ислама и в самом деле кровавы .

К выводу о предрасположенности мусульман к насилию в конфликтах подталкивает и степень милитаризма мусульманских государств. В 1980-х годах процентные соотношения вооруженных сил (которые определяются численностью военнослужащих на 1000 человек) и индексы военных усилий (соотношение вооруженных сил с поправкой на национальное богатство страны) в мусульманских странах были существенно выше, чем у других. В христианских странах все с точностью до наоборот. Средние значения соотношений вооруженных сил и индексы военных усилий у мусульманских стран примерно вдвое превышают те же показатели [c.418] христианских стран (Таблица 10.3). “Вполне очевидно, – заключает Джеймс Пэйн, – что существует прямая связь между исламом и милитаризмом” .

Для мусульманских государств также характерна ярко выраженная тенденция прибегать к насилию в международных кризисах; так, из 142 кризисов, в которые были вовлечены мусульманские страны в период между 1928-м и 1979 годами, они воспользовались силой для разрешения 76 из них. В 25 случаях сила была главным средством разрешения кризисной ситуации; в 51 кризисе мусульманские страны использовали насилие в качестве дополнительной меры. Когда мусульманские государства использовали насилие, то степень его была весьма высока: к полномасштабной войне они прибегали в 41 % случаев и вступали в крупные столкновения еще в 38% случаев. В то время как мусульманские страны прибегали к насилию в 53,5% кризисов, силовые методы были использованы Соединенным королевством всего лишь в 11,5%, США – в 17,9% и Советским Союзом – в 28,5% кризисов, в которые были вовлечены эти страны. Среди великих держав только у Китая тенденция применять силовые способы разрешения своих споров больше, чем у мусульманских стран: он использовал силу в [c.419] 76,9% кризисов . Мусульманская воинственность и предрасположенность к силовым решениям конфликтов являются реальностью конца двадцатого века, и этого не могут отрицать ни мусульмане, ни не-мусульмане.