Именно на этом фоне в 1997 году и зародился Проект «Новый американский век». Он проповедовал идею силовой внешней политики, в том числе идею вторжения в Ирак, которая резко контрастирует с тем, на чем я настаиваю в этой книге. Сторонники проекта пользовались значительным влиянием в администрации Буша с самого начала, а после событий 11 сентября полностью подмяли ее под себя. Их позиция усилилась настолько, что образ Америки как лидера сообщества демократий превратился в утопию. Это они, и никто другой, довели нереалистичную и непривлекательную идею достижения военного превосходства до крайности. Насаждение демократии с помощью военных средств, безусловно, менее реально, чем с помощью сотрудничества и конструктивного взаимодействия. Не хочу сказать, что мое видение ответственного американского лидерства диаметрально противоположно политике, проводимой сторонниками идеи американского превосходства. И тот и другой подход предполагает возможность вмешательства США во внутренние дела других государств, однако я настаиваю на том, что это необходимо делать только на законных основаниях. Для всего остального мира доктрина Буша не является законным основанием. Именно поэтому я считаю политику администрации Буша такой пагубной. Она закрывает Америке путь к лидерству в сообществе демократий еще до того, как та вступит на него. Мой личный опыт говорит о том, что взрастить открытое общество нелегко, даже если действовать из лучших побуждений. Задача становится практически невыполнимой, когда Америка воспринимается как страна, преследующая собственные интересы. Мы потеряли моральное право бороться за лучший мировой порядок и всеобщие права человека. Вернуть его нам позволит лишь отказ от переизбрания президента Буша на второй срок в 2004 году и изменение нашего образа в мире.
Американское общество сегодня поглощено проблемой безопасности, и тому есть веские основания. Террористическая угроза реальна, и возможность попадания химического, биологического и даже ядерного оружия в руки террористов нельзя сбрасывать со счетов.
Правильный подход к решению этой проблемы – создание системы коллективной безопасности. Поставить преграду на пути распространения ядерного оружия и международного терроризма невозможно без международного сотрудничества. Мы просто обязаны, как господствующая держава, взять руководство на себя. Терроризм и оружие массового уничтожения превратились в угрозу нашей национальной безопасности именно в силу нашего доминирующего положения. Единственно правильный ответ на угрозу – укрепление структуры коллективной безопасности. Наше определение коллективной безопасности должно быть достаточно широким, чтобы включать в себя все виды конструктивных, позитивных действий, упомянутых выше. Мир ждет от нас именно такого руководства. Когда-то мы его уже осуществляли, и одна из главных причин возникновения антиамериканских настроений в сегодняшнем мире видится как раз в том, что мы устранились от него.
Хотя укреплять структуру коллективной безопасности действительно необходимо, вряд ли стоит думать о полной замене системы национальной безопасности на международную. Такая идея нереальна по двум соображениям. Прежде всего, американская общественность ни за что не поддержит ее. В общественном сознании укоренилось глубокое недоверие к международным договорам и организациям. Конечно, нынешнее негативное отношение – это крайность. Оно взлелеяно сторонниками идеи американского превосходства, которые очень умело воздействовали на общественное мнение. Новое руководство вполне может изменить ситуацию. Но есть еще одно соображение, которое говорит о том, что опасно заходить слишком далеко в подчинении интересов национальной безопасности международным институтам.
В международных соглашениях участвуют суверенные государства, действующие исходя из собственных интересов. Можем ли мы доверить им свою безопасность? Из постулата неотъемлемой ошибочности следует, что ни одно международное соглашение не является абсолютно надежным. Всегда есть вероятность того, что один из участников не выполнит его положения, и тогда нам придется полагаться лишь на собственные силы. Опасность обмана усугубляется тем, что другие участники менее демократичны и не так открыты, как мы. Перед лицом подобной опасности мы также вынуждены идти на обман. Фактически мы располагаем намного большим потенциалом по созданию химического и биологического оружия, чем любая другая страна.
Было бы ошибкой противопоставлять некритическую многосторонность оголтелой односторонности администрации Буша. Подобный подход не только проиграл бы в конкурсе красоты, именуемом выборами, но и не позволил бы обеспечить нашу национальную безопасность. После распада советской империи и в еще большей мере после террористической атаки 11 сентября угрозы, нависшие над нами, приобрели совершенно иной характер. Нам угрожает не обычное оружие какого-либо государства или союза государств. Мы, как единственная оставшаяся сверхдержава, обладаем здесь бесспорным превосходством и можем сохранять его даже при значительно более низких расходах, чем нынешние. В настоящее время мы вкладываем в оборону почти столько же, сколько тратят все остальные страны вместе взятые. Мы намного опережаем их в технологиях. Они, естественно, изо всех сил пытаются угнаться за нами, поэтому мы не можем позволить себе ослабить усилия в сфере технологий. Эту гонку неравных как раз и могло бы замедлить соответствующее международное соглашение. Можно было бы создать систему жесткого контроля соблюдения его положений и возобновлять гонку при малейших признаках злоупотребления. Мы вправе диктовать условия, которые удовлетворили бы нас. Сделать это не позволяет лишь наша собственная позиция: нас не может удовлетворить ничто, поскольку под властью экстремистов мы не приемлем сам процесс.
Заключительные замечания в предыдущей главе могут навести на мысль, что я окончательно свихнулся в своих политических взглядах. Да, это довольно необычно для меня. Я никогда не принадлежал ни к одной из двух основных партий, прекрасно понимая достоинства и недостатки каждой из них, хотя чуточку больше и симпатизировал демократам. Даже сегодня я сохраняю беспристрастность и вижу немало моментов, за которые можно покритиковать руководство Демократической партии. Раньше я не считал вопрос победы той или иной партии на выборах вопросом жизни или смерти. Теперь считаю.
Столь резкая перемена обусловлена вовсе не странностями моего характера, а качественным изменением той роли, которую Соединенные Штаты играют в мире. Я считаю, что мы прошли равновесную точку и оказались в зоне, далекой от равновесия.
Чтобы пояснить смысл сказанного, я воспользуюсь одной из моих теорий функционирования фондового рынка. На мой взгляд, в том, что происходит сейчас в связи с проведением администрацией Буша политики достижения американского превосходства, есть определенное сходство с развитием ситуации по сценарию «бум-крах», или «мыльный пузырь». Понятно, что сравнение нынешней ситуации с «мыльным пузырем» на фондовом рынке не более чем фантазия, многообещающее заблуждение, однако им грех не воспользоваться, поскольку оно позволяет взглянуть по-новому на затруднительную ситуацию, в которой мы оказались. Мы увязли в Ираке. Как такое могло случиться? Использование сценария «бум-крах» помогает объяснить это.