Своей неразумностью он принципиально отличается от советской системы.
Однако у него с ней есть и весьма существенная общая черта – авторитаризм, в принципе не позволяющий решить «проблему досуга» относительно обеспеченной части общества – в случае современной России поколения «успешных менеджеров».
Не стоит забывать, что его представители имеют в личном и практически бесконтрольном распоряжении огромные организационные, материальные, финансовые и интеллектуальные ресурсы – принадлежащие не только их корпорациям, но и им лично либо структурам (обычно неформальным сетевым), в которые они объединены.
При этом безответственность, продуманно и последовательно создаваемая для менеджеров (особенно высших) современной корпоративной системой, [33] в России как стране молодого хищнического капитализма не умеряется ни силой традиций и морали (как корпоративной, так и общественной), ни контролем со стороны государства и институтов гражданского общества.
Это та самая «сытость в острой форме», которая, по емкому определению Е. Шварца, «смертельно опасна для окружающих», хотя в политическом отношении в первую очередь эта опасность существует для правящей бюрократии, вызывающей основные негативные эмоции класса успешных управленцев.
Ибо социальная агрессия «успешных управленцев» в силу самой специфики этой общественной группы проявляется не в хулиганстве или вандализме, характерных для необразованных и малообеспеченных слоев, но в сознательных, последовательных, жестоких и достаточно эффективных действиях.
* * *
Таким образом, даже достроив непрерывно стоящую не только на явных, но и на потенциальных оппонентов «вертикаль власти», президент Путин не сможет решить свою главную задачу – предотвратить революцию. Более того: сама эта революция будет вызвана именно его политикой, которую он уже не в состоянии изменить.
Однако описанная институциональная беспомощность вызывает естественный вопрос: а где та оппозиция, которая сможет преодолеть проблемы страны, и где гарантия того, что она действительно сможет с ними справиться?
Мы должны ясно понимать, что такой оппозиции и таких гарантий нет. И если оппозиция еще имеет шанс выковаться в предстоящей в ближайшие полтора—три года политической борьбе (в самом деле: Россия – не Киргизия еще и потому, что правящая бюрократия будет защищать свою власть – выковывая тем самым более дееспособную оппозицию), то никаких гарантий ее эффективности нет и не будет.
Именно это отсутствие гарантий (а вместе с ними – и уверенности в том, что Россия выживет в предстоящем ей системном катаклизме) и не позволяет ответственной части российского общества приветствовать надвигающуюся революцию как грандиозный хеппенинг. Именно это отсутствие гарантий заставляет нас помнить, что революция – это трагедия и катастрофа, хуже которой может быть только война (и то не всякая).
Тем не менее органичная, объективная неспособность путинского режима удовлетворить самые насущные, категорические потребности сегодняшней и завтрашней России делает эту революцию неизбежной.
В этих условиях задача всех сил общества, сохранивших, несмотря на вой официальной пропаганды и повсеместной дебилизации, здравый смысл и ответственность перед Россией, заключается в подготовке борьбы не столько за собственную власть, сколько за выживание нашей страны, в первую очередь – за сохранение ее целостности.
Уже сейчас, пока у нас еще есть время и силы для этого, мы должны выработать жесткий долгосрочный общественный консенсус относительно постреволюционной политики, который будет действенно ограничивать и четко направлять удаль, корысть и безграмотность любой группы лиц, которая сумеет захватить власть в надвигающемся на нас Смутном времени.
И оба сошли где-то под Таганрогом
Среди бескрайних полей,
И каждый пошел своею дорогой,
А поезд пошел своей.
«Машина времени»
Представляется, что срыв в системный кризис с последующей утратой управляемости и антифеодальной революцией может произойти практически в любой момент после того, как правящая бюрократия исчерпает в основном имеющиеся у страны резервы прочности, то есть приблизительно начиная с весны 2007 года. Разумеется, если правящая бюрократия не откажется в конце концов от хотя еще пока и не доминирующих, но прорабатываемых все более подробно во время написания этой книги планов проведения в декабре 2006 года досрочных парламентских выборов, Россия войдет в «зону риска» значительно раньше – с фактическим началом новой избирательной кампании, то есть уже в августе 2006 года.
Ориентируясь на динамику утраты правящей бюрократией интеллекта и инстинкта самосохранения в сочетании с разрушающей экономику эскалацией как силового рэкета, так и разрушающей человеческий потенциал России «второй волны либеральных реформ», можно с высокой вероятностью предположить, что системный кризис произойдет достаточно быстро (разумеется, с исторической точки зрения). В настоящее время, даже с учетом вероятного сохранения исключительно благоприятной для нашей страны внешнеэкономической конъюнктуры, практически неизбежным представляется его наступление до конца 2009 года, наиболее вероятным – до конца 2008.
Таким образом, весь период нестабильности, который определит судьбу нашей Родины и судьбу каждого из нас как минимум на ближайшие десятилетия, умещается в менее чем четырехлетний, а, скорее всего, – трехлетний период. При этом практически неизбежными катализаторами разрушительных общественно-политических процессов представляются, вне зависимости от характера их проведения, парламентские и президентские выборы.
Конечно, сегодня, после чудовищных по цинизму и масштабу фальсификаций «самых чистых выборов» 2003 и 2004 годов, даже по форме мало чем напоминающих избирательный процесс «выборов» в Мосгордуму 2005 года, результаты которых были в основном известны в момент их объявления, и в условиях всеобщего ожидания новых извращений демократии правящей бюрократией, крайне затруднительно даже представить себе возможность массового возмущения из-за сколь угодно грубых и масштабных нарушений в ходе проведения сколь угодно значимых выборов.
Однако человеческое общество представляет собой живой и постоянно изменяющийся организм, в котором даже безусловно верное для сегодняшнего дня уже завтра может оказаться полностью и необратимо устаревшим.