Можно сколько угодно иронизировать по поводу интеллигентской наивности, критиковать либеральных лидеров, которые вывели толпу на улицы, и высказывать сомнения относительно добросовестности и компетентности данного руководства. Однако есть одно обстоятельство, которое радикально меняет дело. Единственная польза от выборов состояла в том, что они помогли наконец вывести людей на улицы. Молчание кончилось.
В своем протесте люди правы. Власть должна ответить перед гражданами. Выступление 5 декабря продемонстрировало, что период безнаказанного издевательства над обществом закончился и только от нас самих, от нашего участия в процессе зависит придать ему тот политический и социальный смысл, который отражал бы интересы и потребности большинства.
Мы говорили, что выборы будут сфальсифицированы, и оказались правы. И теперь нельзя не поддержать тех, кто выступил против фальсификации, сколь бы ни были наивны и незрелы их требования. Историю не выбирают.
Со своей стороны, власть сделала все, чтобы заложить под себя как можно больше взрывчатки, а потом сама и подожгла запал. Кризис верхов налицо, причем в самой патологической форме. Они неспособны выполнять собственные решения, осуществлять собственные сценарии. Выборы показали явный распад системы «управляемой демократии». Проведя их по изначально антидемократическим правилам, при массовом запугивании и принуждении избирателей, с подставными клоунами вместо политических оппонентов, не натянуть без фальсификаций пятидесяти процентов голосов, это, как говорится, нужно уметь! Недоверие и неприязнь населения к власти достигла критического уровня, и это уже точка невозврата. Ситуация будет развиваться.
Бунт столичной интеллигенции не лучшее начало для революции, но историю не пишут на заказ. Выбора нет, движение началось и будет развиваться. Оставаться в стороне нельзя. Но нельзя и превращаться в охвостье либеральной публики или в ее «левое крыло». Нужно участвовать, занимая самостоятельную позицию. Перед нами движение, не имеющее ни ясной цели, ни четкой программы требований, ни лидеров, вызывающих у нас доверие (последнее, конечно, относится только к левым). Но именно поэтому участие в дальнейших событиях необходимо, если мы хотим придать им какой-то смысл и политическую перспективу.
Задачи демократического протеста очевидны, даже если толпа на площадях не может их внятно сформулировать: отмена итогов позорных выборов, отмена запретительного закона о политических партиях, перерегистрация ВСЕХ партий по новому демократическому закону, отмена законов и постановлений, ограничивающих свободу митингов, шествий и собраний
Но эти общедемократические требования не дадут обществу ничего, если не будут соединены с социальными требованиями – отмена федерального закона № 83, отставка Фурсенко и прекращение проводимой им реформы образования, восстановление в полном объеме бесплатной медицины и гарантий жилищных прав. Это не идеологическая программа левых, а минимальные требования подавляющего большинства населения. И без их реализации не возможны никакие демократические перемены в нашей стране.
Скорее всего, официальная оппозиция от протестов постарается отмежеваться и всех сдаст. А мы, не голосовавшие, у которых голоса не украли, кто заранее предупреждал, чем это кончится, нам придется выходить на улицу снова и снова, начать акции против полицейского произвола (по возможности стараясь делать их санкционированными, но это уже зависит от властей), участвовать в массовых мобилизациях, поднимая социальные лозунги, требовать не только отмены фиктивных выборов, но и реальных перемен в обществе. Другого варианта у левых нет.
Алексис де Токвиль как-то сказал, что плохое правительство терпит крушение не тогда, когда творит всякие безобразия, а в тот момент, когда пытается исправиться. История с выборами в Государственную Думу в точности соответствует этой максиме. Если бы власть изначально планировала фальсификацию, тщательно к ней подготовилась и составила четкий план действий, то не было бы выявлено и десятой доли тех нарушений, сведения о которых буквально потоком обрушились на головы обывателя в понедельник 5 декабря. И уж, по крайней мере, организаторы выборов сумели бы подготовить цифры так, чтобы процентов у них в сумме выходило около ста, ну, максимум, 102–103, как в прежние годы, а не 140–150.
Правящие круги искренне не понимали масштабов кризиса, в который они погружаются, надеясь решить все проблемы по привычному сценарию– максимум голосов для «Единой России» при минимуме подтасовок. Выступление клоунов в роли «официальной оппозиции» должно было решить эту задачу. Но выяснилось, что изрядная часть населения – прежде всего аполитичные обыватели, предпочли клоунов тем, кого они считали «жуликами и ворами». Судя по всему, около 18.00 по московскому времени в высших эшелонах власти осознали надвигающуюся электоральную катастрофу и дали приказ спасать положение любой ценой. Началась грубая и бестолковая фальсификация, организаторов и исполнителей которой ловили с поличным буквально на каждом шагу. А итогом оказался беспрецедентный исторический результат: власть одновременно умудрилась подтасовать выборы, так и не сумев выиграть их. Чисто российское самоубийство.
Неверно думать, будто кризис власти был вызван электоральной катастрофой 4 декабря. Как раз наоборот, провал выборов был результатом стремительно нарастающего кризиса верхов, когда сама власть оказалась дискоординированной, разобщенной, недееспособной. Революционная ситуация сложилась не в тот момент, когда председатель избиркома «волшебник» Чуров, как ученик чародея из знаменитой сказки, предъявил ошеломленной публике свои 146-процентные результаты, а значительно раньше, когда система объективно начала разваливаться под давлением экономического и социального кризиса. Нежелание власти признать это и скорректировать курс, ее установка на форсирование неолиберальных реформ в социальной сфере привели к тотальному отчуждению между правящей группировкой и народом.
Усмотрев в беспомощных попытках чуровского чародейства прямое издевательство над собой, столичный средний класс возмутился и вышел на улицу. Как и следовало ожидать, новая русская революция началась по самому нелепому и несерьезному поводу. Молодежь, которая зачастую не голосовала или голосовала «от балды», ринулась на акции протеста, потянув за собой старшее поколение. Людей просто «достала» власть, но не было ни объединяющего лозунга, ни общезначимого и общепонятного повода. В условиях общества с практически разрушенной культурой солидарности ни разгром системы образования, ни уничтожение бесплатной медицины, ни падение реальной заработной платы не становились причиной массового протеста, хотя и подпитывали общее раздражение. Но выборы стали для многих последней каплей. Москва и Петербург поднялись.
Увы, выйдя на протест, российское столичное общество продемонстрировало чудеса политической инфантильности, продемонстрировав, как говорится, от обратного, что действительно имеет ровно такую власть, какую заслуживает. В воскресенье люди ринулись голосовать, зная заранее, что выборы нечестны, а оппозиция – подставная. На следующий день искренне возмутились обманом, хотя были прекрасно осведомлены, что играют с шулерами. Превосходным выражением этого абсурда стал лозунг, появившийся 10 декабря на Болотной площади: «Я не голосовал за этих сволочей! Я голосовал за других сволочей! Требую пересчета голосов!»