– Может быть, съезжу. Насчет охраны не беспокойтесь. Я себя родственниками окружу. Половина городской милиции – мои родственники. Они защитят. Вы что-то спросить хотели?
Шерхан мудро догадался, что премьер не стал бы звонить, чтобы выяснить состояние здоровья, когда они расстались несколько часов назад.
– Хотел в гости напроситься. Разговор есть.
Догадаться о предмете разговора нетрудно.
– Тема не телефонная, так я понимаю?
– Естественно.
– Приезжайте. Я жду.
Вот и началось! Шерхан улыбнулся. Он только подумать успел. А деньги уже сами к нему идут. Именно деньги, а не что-то иное желает предложить премьер. Деньги, которые можно будет заставить работать легально. Потому что заставить их работать нелегально – это лишняя головная боль. Но разговор с премьером следует построить мудро. Тот наверняка пожелает играть первую роль, посчитав Шерхана исполнителем. Но Шерхан исполнителем быть не желает.
Он желает создать промышленную империю! И трон для императора там предусмотрен только один!
Шерхан открыл окно и окликнул дежурного охранника. Тот подошел.
– Сейчас приедет премьер-министр. Запусти и проводи в дом…
– Понял, Шерхан Алиевич.
Закрыв окно поплотнее, потому что к вечеру заметно похолодало и даже в небольшие щели сильно дуло морозным воздухом, Шерхан вышел из кабинета.
– Мама! – окликнул он.
Мама появилась сразу, словно ждала зова.
– Сейчас премьер-министр приедет. Накрой на стол. Скромно.
– Гульчахру позвать?
– Нет. Мы будем беседовать наедине.
И тут же увидел, как широкий коридор пересекла, переходя из одной комнаты в другую, Гульчахра. Она разговор сына с матерью слышала, но головы не повернула, продолжая обижаться. На что? Это Шерхан должен обижаться на пренебрежение своим здоровьем. На его здоровье и дом и семья держится. А скоро будет держаться гораздо большее…
Мама едва успела справиться, когда за воротами раздался автомобильный сигнал. А через минуту премьер вошел в дом в сопровождении внутреннего охранника. Свою охрану он оставил за воротами. Шерхан это отметил и понял, что сделано так не от повышенного доверия к министру строительства, а только из желания сохранить конфиденциальный характер беседы.
Только так и должно быть!
– Вы извините, что я в таком домашнем облачении. Обстоятельства… После перевязки мне не совсем удобно переодеваться. Врач правильно сказал: каждая перевязка – это маленькая операция, и она отнимает много сил. Чем меньше перевязок, тем быстрее заживет рана.
– Что вы, о чем разговор. У нас же будет беседа частного характера…
– Любопытно…
Шерхан умело сделал вид, что не понимает цели предстоящего разговора.
– Проходите сюда. Если не возражаете, поговорим за столом. У меня хороший чай. Из Англии привез. Английский чай ни с чем сравнить нельзя.
– С удовольствием попробую, но я хотел бы побеседовать наедине.
– Здесь нам никто не помешает. Мама! Позаботься, пожалуйста, чтобы нас никто не побеспокоил… Если телефон… Позови, только если опять будет звонить президент… Для остальных меня нет…
Очень вовремя и к месту вставленная фраза. Президент никогда не звонил ему домой. Он даже в рабочий кабинет никогда не звонил. Предпочитал общаться, если возникала необходимость, через премьера. Но сейчас премьер подумает, что был звонок от президента и ожидается следующий… Что это может значить? Чем может министр строительства заинтересовать президента? И премьер все поймет правильно. У президента есть информация о больших деньгах, которые Шерхан может вложить в экономику республики. И сам президент не против вложить свои средства. А они у него, конечно же, есть. И тогда уже у премьера не будет слишком высоких претензий. Так вот, одной фразой поставить на место своего непосредственного начальника – это здорово.
– Я позабочусь… – не показываясь из-за двери, ответила мама.
Шерхан плотно закрыл двойные дверные створки, жестом гостеприимного хозяина показал премьеру на стул в торце стола. Налил чай и передвинул чашку с блюдечком ближе к премьеру. И сам сел с противоположного конца на свое место. Равноправное расположение. Это очень важно – вовремя показать равноправие. И он должен это сразу увидеть и почувствовать.
– Я понимаю ваше состояние и потому постараюсь не отнять много времени…
Шерхан не стал убеждать премьера, что вечернего времени ему не жалко, как тот, видимо, ожидал, а только слегка кивнул, соглашаясь. Это можно было с равным правом отнести и к плохому самочувствию хозяина, и к его уверенному положению.
– Я готов вас выслушать.
Премьер попробовал чай. Сделал несколько маленьких глотков.
– О! какой аромат! У нас такого чая не бывает. Но нужно еще уметь его правильно заварить. Это большое искусство. Я где-то читал, что в лучших английских ресторанах для заварки чая держат отдельного повара-специалиста.
– Да, мне рассказывали такое же в Англии. И эти специалисты, чаще всего китайцы, стоят очень дорого. Но вернемся к делам… Что вы хотели сообщить?
Это прозвучало, по крайней мере, невежливо. И оба поняли ситуацию. Но – каждый по-своему.
– Я сегодня слышал ваш разговор с президентом о возможных инвестициях.
– Это не разговор. Это был мой вопрос. Разговор состоялся чуть позже, когда президент познакомился с дополнительной информацией.
Шерхан откровенно врал, но врал умело. Премьер не заподозрил обмана.
– И президент остался при прежнем мнении.
– Даже более. Он настоятельно посоветовал мне не откладывать дела в долгий ящик. И дал несколько дельных советов по дополнительным вариантам.
– Могу я узнать, что это за варианты?
– Мне не хотелось бы распространяться на эту тему. Тайна вкладов, как вы знаете, должна быть тайной! В общих же чертах… Он посоветовал мне людей, которые могут вложить средства в это же дело.
– Интересно. Я не могу спросить, что это за люди?
– Нет.
Премьер оказался явно обескураженным таким ходом разговора. Шерхан понял, что он сам готов вложить немало, но хотел бы получить львиную долю. А при незнании ситуации о львиной доле и даже о простом контроле не может быть речи.
– Я хотел бы сделать предложение… – даже голос у премьера изменился. Начальственных ноток, пусть и вежливых, уже не слышалось.
– Слушаю вас. – Но предварительно я хотел бы узнать, о каких суммах вообще идет речь.
– Я не уполномочен вести такой разговор. Почему это может вас интересовать?
– Вы не догадались? Это же просто. Я тоже желаю поучаствовать в общем деле на благо республики. И – себе… И имею возможность вложить определенную сумму. Но для этого мне следует знать, сколько кто вкладывает.