Народ выбирает своих представителей таким образом, чтобы они были ему подотчетны. Эта подотчетность выражается в открытой критике представителей, их периодической проверке путем выборов и, если необходимо, отзыве со своих должностей. Демократическое правление имеет ограниченный характер и является противоположностью деспотическому абсолютизму.
Но демократический народ должен иметь гарантии защиты своей свободы от экономического и политического угнетения. При настоящей демократии материальные условия жизни народа должны быть гуманными. Они не могут быть контрастно неравными для различных групп граждан или восприниматься как невыносимые. Кое-кто с этим не согласится, утверждая, что демократия — это просто система правил для политических игр, где Конституция и законы являются своего рода сводом правил. И нам следует стараться не навязывать какие-то особые экономические условия этой игры, пусть даже с допустимыми поправками. Такой подход, без сомнения, сведет демократию к игре. Он предполагает, что формальные правила могут существовать вне зависимости от реальной действительности.
Французский писатель Анатоль Франс однажды заметил, что закон в своем величественном равенстве прав для всех одинаково запрещает и бедным и богатым воровать хлеб и попрошайничать на улицах. При этом закон превращается в некий фарс, фикцию, позволяя говорить «о правах для всех» в отрыве от классовых условий, которые зачастую ставят богатых над законом, а бедных — вне его. Вне связи с определенными материальными условиями формальные права имеют небольшое значение для миллионов людей, у которых нет средств для того, чтобы реализовать свои права на практике.
Взять хотя бы «право каждого гражданина быть услышанным». В своем величественном равенстве прав для всех закон позволяет и богатым и бедным возвысить свой политический голос. И те и другие свободны в своем праве нанимать влиятельных лоббистов и вашингтонских юристов в целях оказания давления на государственных чиновников. И те и другие вправе свободно формировать общественное мнение через собственную газету или телевизионную станцию. Как богатые, так и бедные имеют право принимать участие в избирательной кампании стоимостью во многие миллионы долларов, чтобы завоевать высокую должность для себя или своих политических фаворитов. Однако это формальное равенство представляет собой некую фикцию. Что хорошего дают эти права миллионам людей, которые исключены из политической игры?
Для консерваторов, либералов и представителей других политических течений от правого края до центра — капитализм и демократия неразрывно связаны. Свободный рынок, по их общему мнению, создает из разнородных политических групп плюралистское «гражданское общество», оно действует независимо от государства и обеспечивает основу для политической свободы. В реальной жизни во многих капиталистических обществах, начиная от нацистской Германии и до нынешних диктаторских режимов «третьего мира», существует система свободного предпринимательства, но нет политической свободы. В таких системах политическая свобода означает свободу эксплуатировать труд бедных и становиться невероятно богатым. Капитализм транснациональных корпораций не дает никаких гарантий политической демократии, а зачастую становится для нее препятствием. Большой бизнес заинтересован в максимальном увеличении частных прибылей в интересах относительного меньшинства населения и одновременно возлагает большую часть отрицательных последствий производства на плечи этого общества. К ним относятся безработица, бедность, деградация окружающей среды, профессиональный травматизм — все это обратная сторона, то есть побочные продукты экономики, основанной на частной собственности.
Когда вся эта система действует с некоторой эффективностью, демократия посвящает себя защите благосостояния большинства, не обращая внимания на экономическое угнетение и привилегии, которые достаются меньшинству. Демократия считает, что каждый человек одинаково ценен, и стремится сделать все необходимое, чтобы даже те, у кого нет богатства и особого таланта, могли зарабатывать постоянные средства к существованию. Противоречивая природа «капиталистической демократии» состоит в том, что она провозглашает принципы политического равенства и в то же время сама порождает огромное неравенство в материальном благосостоянии и политическом влиянии.
Некоторые люди думают, что если они могут свободно говорить о том, что им нравится, то они живут в условиях демократии. Но демократия — это не только свобода слова. Свобода слова представляет собой лишь одно из необходимых условий демократии. Зачастую мы свободны говорить, что хотим. Но и богатые и могущественные также свободны говорить, что они хотят от нас, не обращая внимания на то, что говорим им мы. Демократия — не семинар, а такая же система власти, как и любая другая. Свобода слова, как и свобода собраний и политических организаций, имеет смысл только в том случае, если это свободное слово услышано, а те, которые облечены властью, ответственны перед теми, кем они управляют.
Выборы и конкуренция партий не являются однозначным тестом на наличие демократии. Финансовые элиты, объединенные общими взглядами, настолько четко и последовательно контролируют некоторые двухпартийные и многопартийные системы, что полностью отбивают интерес участвовать в политической жизни. Они предлагают такую политику, которая служит интересам истеблишмента вне зависимости от того, кто выбран на руководящие политические посты. В следующих главах мы обратим наш критический взгляд на собственную политическую систему. Мы проанализируем ее не с точки зрения несомненной способности проводить выборы, а по ее способности достигать конкретных демократических целей. Мы приведем аргументы в том плане, что политическую систему можно назвать демократической или недемократической не в зависимости от ее политических процедур, а в зависимости от результатов ее деятельности, ощутимых материальных выгод, которые она предоставляет членам общества, и социальной справедливости или несправедливости, которые она создает в обществе. Правительство, проводящее политику, которая умышленно или непреднамеренно настолько несправедлива, что отказывает людям в самых насущных условиях жизни, не может называться демократическим вне зависимости от того, сколько выборов оно проводит.
И снова следует подчеркнуть, что, когда мы критикуем США за недостаток настоящей демократии, мы не нападаем на наше государство и не проявляем к нему нелояльности. Совсем наоборот. Демократические граждане не должны впадать в некритичное идолопоклонство перед государством. Им следует критически относиться к привилегиям, которые действуют против демократических интересов нашего государства и его народа.
Для понимания политической системы США было бы полезно проанализировать историю ее происхождения и основную структуру, начиная с момента принятия Конституции. Граждане, которые собрались в Филадельфии в 1787 году, стремились создать сильную централизованную систему правления. Они были согласны с Адамом Смитом в том, что система правления «учреждается для защиты богатых от бедных» и что она усиливается вместе с ростом ценности собственности.
Раннее американское общество описывают как эгалитарное, свободное от крайностей между бедностью и богатством, которые были свойственны странам Европы. В действительности с колониальных времен влиятельные люди получали от королевской власти в дар обширные земельные наделы. К 1700 году вся земля в Нью-Йорке находилась в собственности менее десятка владельцев. К 1760 году менее пятисот лиц контролировали подавляющую часть торговли, коммерческого флота и судовых перевозок, банковского дела, горно-шахтного дела и обрабатывающей промышленности на восточном побережье США. В период между американской революцией и Конституционным Конвентом (1776 — 1787) крупные землевладельцы, торговцы и банкиры оказывали сильное влияние на политико-экономическую жизнь, зачастую путем прямого владения местными газетами, которые выражали идеи и интересы торгово-промышленных кругов [85] .