Конечно, страны, не обладающие ядерным арсеналом, воевали между собой чаще. Самые важные конфликты происходили на Ближнем Востоке (1948–1949, 1967, 1973, 1982 и 1980–1988), между Китаем и Тайванем (1954, 1958), Индией и Китаем (1962) и на индийско-пакистанской границе (1947–1949, 1965, 1971). Однако в семидесятых годах, по-видимому, во всех этих регионах появилось ядерное оружие, иногда в открытую, иногда — нет. То ли по этой, то ли по какой-либо другой причине с тех пор частота возникновения обычных войн между этими государствами сократилась. Египет и Израиль заключили мирный договор. В настоящий момент Израиль и Иордания неофициально находятся в состоянии мира, и даже президент Сирии Хафез Асад время от времени отпускает миролюбивые намеки. Китай заявил о своем намерении использовать только мирные средства для достижения воссоединения с Тайванем — страной если не заполучившей уже бомбу тайком, то по крайней мере обладающей достаточным ядерным потенциалом, чтобы создать ядерное оружие. Несмотря на продолжающийся пограничный спор между Индией и Китаем, не может быть и речи о еще одной войне между этими двумя государствами, пока оба сохраняют свой ядерный арсенал и, что не менее важно, свое национальное единство. Между тем Индия и Пакистан продолжают свою ссору из-за Кашмира. И все же еще одна война между ними маловероятна, и в январе 1989 г. они согласились в случае войны не бомбить ядерные установки друг друга.
К тем же выводам можно прийти, если посмотреть не на количество проведенных за этот период межгосударственных войн с использованием обычных вооружений и не на то, кем велись эти войны, а на их исход. Из нескольких десятков подобных конфликтов лишь немногие завершились признанием территориальных изменений на международном уровне. Исключение составляет война на Ближнем Востоке 1948–1949 гг., в результате которой появилось государство Израиль. Но даже в этом случае аннексия Иорданией палестинских территорий на западном берегу реки Иордан в результате той же самой войны не была одобрена международным сообществом в целом и даже братскими арабскими государствами. Еще одним примером может служить война Индии с Пакистаном в 1971 г., в результате которой хоть и была основана республика Бангладеш, однако не произошло никакого изменения границ. Если рассматривать, например, Южный Вьетнам как независимое государство, то можно говорить еще об одном или двух исключениях, но в целом тенденция ясна. «Применение вооруженных сил с целью захвата территории» в конечном итоге было признано незаконным в официальном международном праве. Все признаки свидетельствуют о том, что, сталкиваясь с противником, имеющим ядерное оружие или способным быстро его произвести, государства стали очень осторожны не только в отношении территориальной экспансии, но и в отношении обычной войны как таковой. Будущее, конечно, невозможно предсказать, но с учетом всего сказанного можно предположить, что ирано-иракская война окажется одной из последних в истории.
Ядерное оружие обеспечивает стране, у которой оно имеется, абсолютную защиту. Его мощь настолько огромна, что по сравнению с ним обычные виды оружия выглядят просто игрушечными. Поэтому естественно было бы ожидать, что на протяжении десятилетий после Второй мировой войны обычные вооруженные силы и затраты на них будут сокращаться. В определенной степени именно это и происходило: личный состав вооруженных сил США сегодня насчитывает чуть более двух миллионов человек вместо 12 миллионов в 1945-м и трех миллионов в 1960 г. Хотя Советы всегда делали больший акцент на войне с использованием обычных вооружений, за тот же период их силы были сокращены на три четверти, и по сию пору их численность продолжает уменьшаться. Тем не менее процесс этот не был таким стремительным, как можно было ожидать. Во всех странах вместе взятых число военнослужащих, задействованных в обслуживании ядерного оружия, вероятно, не достигает и сотни тысяч. Между тем количество мужчин и женщин во всем мире, одетых в военную форму, составляет примерно от 15 до 20 миллионов. Война с применением традиционных видов оружия, может, и изживает себя, однако обычные вооруженные силы и их системы вооружения по-прежнему живы и здравствуют.
Здесь важно понимать, что ядерное оружие, говоря экономическим языком, очень выгодное дело. Например, во время Второй мировой войны до 35 % общих расходов на вооружение западные союзники потратили на создание стратегических военно-воздушных сил, исчисляющихся десятками тысяч стратегических бомбардировщиков. Естественно, на этот процесс, требовавший согласованной работы миллионов людей, ушло много времени. Британская авиация смогла совершить первый «налет 1000 бомбардировщиков», принесший серьезные разрушения, только в январе 1942 г. Как только эти силы были созданы, им пришлось столкнуться с противником в лице Luftwaffe, в результате чего командование бомбардировочной авиацией Великобритании понесло сравнительно более серьезные потери, чем остальные рода войск. Понадобилось два с половиной года напряженных боевых действий и несколько миллионов тонн бомб, чтобы Германия в конце концов была поставлена на колени. И даже после этого результаты воздушной войны оставались неоднозначными. Под вопросом была эффективность затрат на эти действия (в сравнении с другими видами боевых действий), и более того, по сей день историки не перестают спорить о том, действительно ли именно бомбардировки поставили Германию на колени.
Если бы та же самая задача решалась при помощи современного ядерного оружия, то не осталось бы поводов для споров, да и от предмета споров мало что осталось бы. Не было бы необходимости создания огромной инфраструктуры промышленности и материально-технического обеспечения, развертывания мощных вооруженных сил для борьбы с противодействием противника. Одна атомная подводная лодка, оснащенная ракетами «Трайдент-11», экипаж которой насчитывает менее ста человек, заняла бы позицию где-нибудь под океанской поверхностью на расстоянии около пяти тысяч миль от своей цели. В зависимости от избранной дальности, пятнадцати — тридцати минут хватило бы для того, чтобы подвергнуть страну такому чудовищному опустошению, что вряд ли уже ей удалось бы когда-нибудь возродиться. После пуска нескольких боеголовок по каждому городу Германии у капитана подводной лодки в распоряжении осталось бы достаточно ракет, чтобы подвергнуть той же участи еще какую-нибудь страну сопоставимых размеров.
Таким образом, для ведения ядерной войны — если можно назвать этим словом массовое убийство, от которого нет спасения, — вероятно, нужно на два порядка меньше боевых платформ, чем для ведения обычной войны. То же самое можно сказать и о количестве людей, необходимом для работы с этим оружием, в результате чего численность вооруженных сил как таковая перестает быть существенным фактором ни с экономической, ни с военной точки зрения. С какой стороны ни посмотри, становится очевидным, что ядерные силы, в сравнении с обычными, чрезвычайно дешевы. Это справедливо и в абсолютном выражении, и тем более если оценивать их относительную разрушительную силу.
По официальной версии, основной причиной того, что военные державы в эпоху ядерного оружия много лет отдавали столько сил на подготовку к конфликтам с использованием обычных вооружений, было их настоятельное желание не допустить развязывания ядерной войны. Такая линия рассуждения, воплотившаяся в доктрине «гибкого реагирования», была официально принята НАТО в качестве краеугольного камня ее стратегии. Эта доктрина выглядела примерно следующим образом. Лица, принимающие решения в западных (и восточных) столицах, не имея в своем распоряжении обычных вооруженных сил, едва ли будут в состоянии дать ответ даже на незначительную кризисную ситуацию. Или же наоборот, достаточно мелкий кризис может заставить их прибегнуть к применению ядерного оружия, что еще менее заманчиво. Четверть века сохранение мощных обычных вооруженных сил объяснялось желанием избежать такой дилеммы. В случае ее возникновения начало боевых действий с помощью обычных видов оружия позволит выиграть время для переговоров, — это получило название «повышение ядерного порога».