Аналогичные показания дали: житель дер[евни] Зорок Алексеев М.А., житель дер[евни] Новые Батеки Кривозерцев М.Г., дежурный по станции Гнездово Савватеев, гр[аждан]ка г. Смоленска Пушина Е.А., врач 2-й больницы г. Смоленска Сидорук Т.А., врач той же больницы Кесарев Т.А., житель г. Смоленска Бычков И.К., работник смоленского духового оркестра Трыкин М.И., учитель Смоленской школы Хацкевич С.В., сторож станции Смоленск Чумак А.С., жительница г. Смоленска Бондарева А.А., сотрудница Смоленского телеграфа Шмидре М.А., врач г. Смоленска Соболев А.В. и многие другие.
Для осмотра катынских могил немцы по специальному выбору привозили в Смоленск «экскурсантов» из всех оккупированных областей, в частности с Украины.
В г. Нежине Черниговской области УССР арестован один из участников такой экскурсии – Симоненко Д.С., 1913 года рождения, работавший некоторое время у немцев надзирателем в нежинской тюрьме.
На допросе Симоненко показал:
«В г. Смоленск я выезжал в качестве члена «украинской делегации», которая по заданию немецкого командования ездила для обозрения могил в Катынском лесу. После приезда в г. Смоленск мы сразу же были отвезены в дом пропаганды… В доме пропаганды нам отвели три комнаты для ночлега и организовали ужин с выпивкой… На второй день после завтрака, сопровождавшегося выпивкой, нас на грузовой машине повезли в Катынский лес…»
После того как в Катынском лесу «украинской делегации», и Симоненко в том числе, были показаны несколько трупов и в ящике под стеклом различные польские документы, их снова отвезли в Смоленск, устроили банкет с выпивкой, а затем отправили поездом в г. Нежин с предложением вести агитацию среди населения о том, что «большевики в 1940 году расстреляли 12 тысяч безоружных польских офицеров, а немецкое командование это дело
вскрыло».
Для доказательства этого Симоненко была вручена пачка фотоснимков, на которых были засняты могилы в Катынском лесу, трупы, некоторые польские документы и проч.
По возвращении в Нежин всей «украинской делегации» опять был устроен банкет с обильной выпивкой.
Так, обрабатывая «делегатов» банкетами с вином, немцы пытались с их помощью заставить население оккупированных областей поверить в «большевистские зверства».
При этом немецкие пропагандисты, инструктируя своих помощников, почему-то забывали рассказать им, кем же и при каких обстоятельствах были обнаружены трупы польских военнопленных. Чтобы ликвидировать этот пробел, мы приводим еще два документа.
Ковальский Роман. Поляк. Работал в мастерской хозяина, поляка Рудничного, до 5 апреля 1943 года. Во время облавы был задержан на улице Варшавы и, так как не имел трудовой книжки (потому что работал в частной мастерской поляка), был схвачен и замкнут в комнате на бирже труда. Просидев там два дня, был посажен в вагон и отправлен в строительный батальон в Красный Бор, в Россию, близ Смоленска. 20 сентября вместе с Потканским (см. его показания выше) сбежал и спрятался до прихода частей Красной Армии. На Витебском шоссе был задержан и отправлен в лагерь военнопленных № 24.
Показал. «Началось это так: несколько русских военнопленных под конвоем немецких солдат были посланы в Катынский лес за песком. Копали песок, а выкопали несколько трупов польских офицеров. Я думал, что это было устроено нарочно, так как немцам нужно было, чтобы эти трупы обнаружили не сами немцы. Шофер-поляк по имени Казик (фамилии его я не знаю), который был при этом открытии, возвратился в батальон и рассказал о случившемся. Потом, когда отрыли могилы, поляков повезли показать трупы польских офицеров.
Трупы офицеров очень хорошо сохранились. Мы не верили, что они могли так долго пролежать в земле и не разложиться.
В одной могиле я увидел трупы офицеров, у которых руки были связаны бумажным немецким шпагатом.
Меня подтолкнули сзади товарищи, которые этим хотели обратить внимание на то, что этот шпагат является вещественным доказательством злодейского убийства польских офицеров немецкими бандитами».
VII. Преследование немцами лиц, выражавших сомнение в правильности немецкой версии Катынского дела. Однако организация экскурсий для обозрения «большевистских зверств» в Катынском лесу не дала немцам нужных им результатов: даже те, кто испытывал некоторые сомнения в существе Катынского дела, побывав на могилах, убеждались в том, что перед ними налицо явная немецкая провокация.
Не верили в немецкую версию и некоторые из участников «делегаций», приезжавших в Катынский лес из других стран, в частности из Польши, хотя, вероятно, немцы тщательно подбирали состав таких «делегаций».
Так, например, Солдатенков Д.И., 1891 года рождения, работавший при немцах старостой в дер[евне] Борок, на допросе 29 декабря 1943 года показал:
«Польские врачи, прибывшие для осмотра могил в Козьих Горах, останавливались в помещении школы на ст. Катынь. Эта школа была приписана к нашей деревне. В июле или августе 1943 года, проходя мимо школы, я заметил двух неизвестных.
Я подошел к ним, сказал, что являюсь старостой, и спросил, кто они такие. Один из них на чистом русском языке ответил мне, что в школе помещаются польские врачи, прибывшие для обследования трупов, обнаруженных в могилах в Козьих Горах, сам он и его товарищ также являются польскими врачами. Мы разговорились…
Из разговора с польскими врачами я понял, что они сами не верят в то, что польские офицеры будто расстреляны советскими органами. Один из них, широкоплечий, белокурый (другой был среднего роста и черноволосый, у обоих на рукавах пальто были повязки с красным крестом), сказал мне прямо, что не верит в то, что русские расстреляли поляков. Врач также добавил, что при раскопках могил в лесу Козьи Горы там найдены немецкие патроны, вероятно, немцы сами расстреляли польских военнопленных офицеров, а вину хотят свалить на русских».
Слухи о том, что немцы расстреляли в Катынском лесу осенью 1941 года военнопленных поляков, а затем весной 1943 года пытаются приписать это преступление советским органам, усилились среди населения как г. Смоленска, так и окружающих сел.
Тогда немцы предприняли ряд мер к пресечению подобного рода слухов и стали преследовать лиц, высказывающих сомнение в правильности немецких утверждений о зверствах большевиков над военнопленными поляками.
Гестапо стало выявлять и арестовывать таких лиц.
Специальные указания были даны также по линии русской полиции.
Допрошенный [бывший] начальник полиции Катынского участка Яковлев-Соколов Ф.М., 1896 года рождения, на допросе 21 ноября 1943 года признался в том, что, выполняя указания немецкого командования, он проводил инструктаж подчиненных ему полицейских по вопросу репрессирования лиц, выражавших сомнения по Катынскому делу.
Комиссией был опрошен ряд лиц, подвергавшихся репрессиям со стороны немцев.
Зубарева М.С, 1905 года рождения, уборщица аптеки № 1 г. Смоленска, на допросе 20 ноября 1943 года показала: