— Я его семья! — выкрикнула она мне в лицо. — Носить кольцо Вайля — мое право!
Она шагнула вперед — я выхватила «Скорбь», которая все еще была в режиме пистолета, но ее вид остановил Лилиану. Пока что. И потому я ее спровоцировала:
— Ты ему больше не жена, Лилиана. Ты даже не его авхар. Кольцо мое, и я оставлю его себе.
Она взвыла, как баньши, на верхних частотах, будто зажатая в тиски.
Ее бросок я встретила выстрелами. Три раза — бах-бах-бах — кучно и красиво, в грудь. Яркая кровь плеснула позади нее на стену, и Лилиана свалилась, упала на обеденный стол, стол покачнулся и свалился набок. Выигранное время я использовала, чтобы повернуться и бежать.
Надо было болтом ее проткнуть, ругала я себя на бегу. Надо было нажать волшебную кнопку, Жас.
Надо было, но я этого не сделала, и нет времени сейчас гадать почему.
Едва касаясь босыми ногами ковра, я полетела к двери в спальню, подстегиваемая воплями и рычанием Лилианы. Влетела туда, захлопнула дверь, успела запереть, хотя фора оказалась меньше, чем я думала — тут же Лилиана ударила с другой стороны, и дверь затряслась на петлях. Мне вдруг представилась вмятина на двери в форме Лилианы, и я не удержалась от смеха. В ответ раздался еще вопль и серия ударов, которые в конце концов должны были сокрушить дверь. Я побежала к шкафу, к потайной лестнице.
Распахнув дверцу, рванулась вверх через две ступеньки в холодный бетонный колодец. Наверху меня ждала еще одна дверь, мощная, железная, с железным брусом поперек — как у нас в школе была в спортзале. Я ударилась в нее с разбегу, на миллисекунду испугалась, что она заперта, представила себе, как отлетаю назад, через перила, словно ударившая в стекло птица, — но дверь легко открылась, и я оказалась на крыше — никогда я не видала такой причудливой крыши.
Первое впечатление — будто вбежала в дверь волшебной страны. Белые лампы между деревьями в кадках и на узорных решетках, разбивающих всю крышу на много мелких ячеек. Журчание невидимой пока воды — аккомпанементом к моему хриплому дыханию. И пахло весной, но пальцы на ногах автоматически поджались от холода ночи, плечи покрылись гусиной кожей.
Быстрый осмотр выявил бетонную скамейку, у которой сиденье не было закреплено на ножках. Я подставила его к двери, уперев под ручку, чтобы ее нельзя было повернуть. Даст бог, эта конструкция задержит Лилиану, и я смогу уйти чисто.
Путь отхода лежал через крышу, и пришлось пройти через все секции сада как можно быстрее, обходя столы и скамейки, где люди спокойно пили кофе, понятия не имея, что за драма разворачивается у них на глазах.
Сила Лилианы летела за мной по пятам, как натянувший поводок питбуль. Это мне напомнило о сцене в «Умберто», и я точно не хотела, как тот бедняга, падать в тарелку с лапшой.
Я неслась мимо опутанных лианами деревьев, мимо изваяний ангелов, мимо дымовых труб, раскачивающихся почти в песенном ритме, мимо птичьих купален, сухих и заброшенных. На полпути через крышу сила Лилианы вдруг взмыла свечой, и меня остановил взрыв ее голоса, прорезавший воздух ревом реактивного самолета.
— Я не просто тебя убью! — раздался громовой скрежет. — Я тебе ребра разорву и кровь выпью из живого сердца!
— Фу, как грубо, Лилиана! Неужто твоя бедная мертвая матушка не учила тебя хорошим манерам?
И я метнулась в другую секцию крыши, понимая, что она бросится на голос. Даст бог, поиграю я с ней еще в кошки-мышки и успею найти дверь — двойник той, что она сейчас снесла. А тогда еще побегаем.
От последней мысли мне захотелось что-нибудь разнести.
Я могла бы принять бой, и даже сжечь ее, если она не будет слишком уж быстра или слишком сильна. Если мой прицел будет верен. Но я понимала: как ни хотелось мне ее убить, я этого сделать не могу. Покончить с нею должен Вайль.
Я нашла дверь, обрамленную висящими корзинами, мягко надавила на ручку — и ничего. Заперта.
О'кей, Жас. Значит, ты заперта с маньяком-вампиром на крыше восьмого этажа. Самое время для плана «Б».
Мощь Лилианы окутывала меня густым туманом, и я вспотела, пробиваясь сквозь эту пелену, но смогла каким-то образом добраться до пожарной лестницы, не подняв шума. Схватившись за перила, чтобы начать спуск, я глянула вниз и увидела под фонарем припаркованный лимузин Лилианы. Видела я только машину, но вряд ли она отправила своих громил провести вечерок в кругу семьи. Или они все забились в салон и вывели отопление на максимум, пытаясь вернуть тепло, что отобрал у них Вайль? Или стерегут мои пути отхода, готовые схватить меня, когда я уже буду думать, что на свободе? И почему Лилиана не привела их с собой? Даже как-то… честной игрой отдает.
Нет, это не честная игра, а просто уверенность в себе. Ну куда какой-то сопливой человечинке устоять против ее потрясающей внеземной мощи? Она не взяла с собой резерва, потому что не видела в этом смысла.
Я решила, что лучший мой шанс — вернуться к той двери, откуда я пришла, и мне снова удалось пробраться среди растений в кадках и садовой мебели, не поднимая шума. Из-под высаженной двери выглядывали какие-то перепутанные остатки гамака. Открытый проем манил, и я решила уже в него броситься, как застыла на месте, услышав голос Лилианы:
— Я так и думала, что ты сюда вернешься.
Блин! Прямо хоть головой об стенку бейся.
Но я подумала, что это входит в общий план Лилианы, и решила не делать за нее ее работу, а просто повернулась к ней, плотно приклеив к лицу маску Люсиль.
Она протянула руку, улыбаясь одновременно снисходительно и торжествующе. Темные пятна на груди — все, что осталось от попавших трех пуль.
— Кольцо, — сказала она, шевеля пальцами, чтобы я не мешкала.
Она меня превосходила и в силе, и в скорости, и в чистой злобности тоже и наверняка ждала, что я сейчас съежусь и заерзаю от ужаса. Вот почему удар ногой в верхнюю часть тела не встретил блока или даже попытки такового. Он угодил ей в подбородок, отбросив голову назад и сломав челюсть — судя по звуку. Пошатнувшись на слишком высоких каблуках, она инстинктивно потянулась вперед, пытаясь восстановить равновесие, чего я допустить не могла.
Три быстрых удара ногой в верхнюю часть груди, и каждый заставлял ее отступить на пару шагов. Когда она оказалась на краю крыши, я ударом в прыжке сбросила ее на улицу. Падала она громко, долго и достигла тротуара со звуком сочным и влажным, как от арбуза под паровым молотом.
Нет, конечно, это еще не все. Не платили бы люди такую цену за бессмертие, если бы к нему не придавались еще кое-какие навороты. Пусть пресекся вопль, когда ее расплескало по асфальту, и сегодня ей от меня ничего больше не будет нужно, но она поправится — и быстро. Постельный режим и свежая кровь поставят ее на ноги завтра к вечеру.
Но сегодня победа за мной.
Я выглянула вниз. В свете фар от нескольких остановившихся машин предстала сцена, достойная Хичкока: тело Лилианы растянулось посреди улицы, изломанное и перекрученное, как снятое с шеста пугало. Кто-то из водителей орал в сотовый телефон, другой выскочил проверить ее пульс. Подъехал лимузин Лилианы, с визгом затормозив после короткого пути вокруг квартала, из него выскочила четверка громил и взялась за работу.