Выйдя в гостиную, я увидела Вайля, живописно раскинувшегося на диване. Единственное, чего ему не хватало, — это лаврового венка и чтобы какая-нибудь полуголая кукла обмахивала его пальмовым веером, в паузах кладя ему в рот виноградины, и тогда — один в один изнеженный Цезарь. Да ладно, кому я тут голову дурю? Наверняка они с этим Цезарем были кореши не-разлей-вода, пока не явилась Клеопатра и не поломала им кайф.
Я опустилась на другой диван, напротив, подобрала под себя ноги.
— Входишь в образ? — спросила я.
— Мы идем на благотворительный обед с танцами, по пятьсот долларов за прибор. Наш объект пригласил только сливки сливок общества. И ожидает от нас обоих поведения с определенным savor faire.
— Так, а эту фигню… пардон, эту французскую фразу я правильно поняла? Мы должны держаться, как пара богатейших бездельников?
— Именно, — ответил он, приподняв бровь в знак легкого неодобрения моей лексики.
— И кто же наш объект?
— Некий пластический хирург пакистанского происхождения. Его зовут Мохаммед Хад Абн-Ассан, и он половине Голливуда делал подтяжки, коррекции и липосакции. Насколько я понимаю, сегодня на вечере будут несколько его знаменитых клиентов.
— Ах ты черт, а я свою книжку для автографов оставила в другой сумке. Так что это за благотворительность?
— Называется «Начать сначала». Взносов там несколько миллионов в год — формально на реконструктивную хирургию для детей, обезображенных вследствие несчастного случая.
— Класс. Как я понимаю, дети ни цента из них не вили?
— Вряд ли, учитывая, что Ассан почти все эти средства вкладывает в «Сынов Рая».
— Стоп, на этом месте притормозим. «Сыны Рая»? Ты хочешь сказать, что мы наносим удар по финансовой твердыне самой экстремистской террористической группы? — Вайль кивнул. — Потрясающе!
Когда мы закончим с доктором Аль-Башлятелем, эти гады будут жрать песок, запивая сточной водой.
Может быть, мой восторг можно было объяснить еще и тем, что «Сыны Рая» среди прочих зверств сбили над Бирмой армейский «Пэйв хок», убили пять человек экипажа и видео изувеченных трупов предъявили всему миру. Журналисты это течение называют «сектой из сект». Его члены почитают загадочное создание, называемое Тор-аль-Деган, и оно, как создание хаоса, не имеет ни лица, ни места, которое было бы ему домом. Но и деганитам тоже не нужны ни статуи, ни небеса — им нужен лишь выход для ненависти и злобы.
— Но ты говоришь, что они получают только большую часть денег? Почему не все?
Взгляд Вайля сделался суровым.
— Источники сообщают, что остаток он пускает на пластические операции тем членам организации, которым неловко было бы походить на свои портреты на стендах с надписью «Разыскиваются».
От этого у меня кровь побежала быстрее.
— Жуть какая.
— Мир ими полон.
— Ты мне будешь рассказывать. Хорошо еще, что есть такие, как мы, для баланса.
— Что за оптимистические речи я слышу? — удивился Вайль. — Уж не злонамеренный ли ты клон Жасмин, пришедший усыпить мою бдительность пушистыми белыми мыслями, чтобы заколоть меня во сне?
— Твои мысли будут в лучшем случае розовыми. Как вот этот вот ковер.
Глаза Вайля вдруг засветились. Когда такое случалось, невозможно было не смотреть на него внимательней — особенно тем, кто не привык. Вампиры, с которыми я была знакома до него, не обладали таким умением, но тут нечестно сравнивать. У вампиров есть свои таланты и свои слабости, точно как у людей. Вот тот, например, что сидел передо мной, тащил за собой хвост успешных заданий длиной в восемьдесят с чем-то лет. Он внедрялся в самые закрытые группы, обманывал самые навороченные системы безопасности, выступал против самых мощных сверхъестественных сил из тех, что только есть на земле, — и побеждал. Так зачем ему нужна я? Но после полугода совместной работы я уже должна была хоть о чем-то догадываться? Правда ведь? Нет, ну правда?
— Что-нибудь еще есть, что ты хочешь мне сказать?
— Ассан всегда был всего лишь звеном в цепи. Как это у вас говорится… шестеренка… нет, шестерка. Но вдруг он приобретает в «Сынах Рая» огромную власть. Мы поняли, что он нашел им нового союзника — кого-то с большими деньгами и таким влиянием, что может сотрясти эту страну до основания. Об этой личности поговаривают немного, но если прислушаться, то слухи окажутся страшными.
— Ты хочешь сказать, страшнее обычного?
Вайль кивнул:
— Этот союзник принес не только финансовую поддержку. Он привел других — из гнезд, ковенов и стай.
Ой. Ну-ка, Жас, пристегни ремень! Сейчас трясти будет.
— Похоже на Раптора.
Потому что только Раптор может объединить такие склочные секты общей целью.
— Именно так. Таким образом, наша сегодняшняя задача — проникнуть в дом Ассана, срисовать систему охраны и вернуться ранним утром. Мы изымем оттуда Ассана, допросим его в «Бриллиантовых номерах» и ликвидируем.
Вот это да. Вся работа предстает совершенно в ином свете. Если мы сможем выйти на «Сынов Рая» и заставить Ассана указать нам Раптора, быть может, даже его местонахождение, это будет триумф.
Раптор — основной объект для нашего департамента вот уже десять лет, и против него всплывает все больше и больше улик. Смертоносное сочетание харизмы и свирепости подняло его в элиту Вамперов с самого начала. Но, очевидно, ему мало было господства над вампирами. Он нашел способ сосредоточить в своих руках глобальную власть, и ему принесли клятву верности дюжина больших гнезд в США, два ковена черных ведьм из Шотландии, несколько стай испанских оборотней. Тактика его была свирепой, намерения — злобными.
Вайль провел пальцами по черной трости, лежащей рядом с ним на диване. Музейный экспонат, ручная работа. Вырезана в Индии. Об этой трости ходило не меньше слухов, чем о ее владельце. По резному стволу шагала процессия тигров, поднимаясь к золотой ленте, отделяющей ствол от граненого самоцвета в набалдашнике. Если повернуть набалдашник, тигры бросались прочь, открывая выкованный вручную клинок, создатель которого уже несколько сот лет как обратился в прах. Необычным было со стороны Вайля взять ее сюда, где ему полагалось бы чувствовать себя вне опасности. Где мне и самой было вполне уютно.
Я села ровнее и оглядела комнату.
— Чего ты недоговариваешь? — спросила я настойчиво.
— Нам придется быть предельно осторожными. Мы считаем, что Раптор — кукловод Ассана, но мы думаем, что есть по крайней мере один правительственный чиновник, танцующий на тех же ниточках. Задание у нас непростое, Жасмин, куда как непростое. И…
— И что?
Вайль покачал головой:
— Просто смотри в оба и держи ушки на макушке. Какую-то я здесь чувствую… лажу, как ты сказала бы.