Book.

Эта тенденция вывела Штаты в верхние строчки международного рейтинга неравенства как доходов, так и благосостояния, превратив Америку в самую несправедливую из крупных развитых стран мира (см. Таблицы 2.1 и 2.2). Неравенство доходов могло бы уравновешиваться социальной мобильностью, соответствующей представлениям об «Американской мечте». Однако в последние два десятилетия социальная мобильность в Штатах существенно застопорилась, тогда как неравенство доходов, наоборот, растет. По приведённым ниже недавним исчислениям коэффициента Джини, характеризующего неравенство доходов, США — вместе с Китаем и Россией — удерживает позорные верхние строки. Более высокий уровень неравенства имеется только у Бразилии, принадлежащей к группе основных развивающихся стран.

Более того, недавние исследования, сравнивающие межпоколенческую мобильность заработков в США с различными европейскими странами, показывают, что общая экономическая мобильность в «кладезе возможностей» на самом деле ниже, чем в остальном развитом мире. Что ещё хуже, Америка в настоящее время отстает от некоторых европейских стран по уровню восходящей вертикальной мобильности доходов. Одной из основных причин выступает несовершенная система государственного образования. По данным Организации экономического сотрудничества и развития (ОЭСР), траты Америки на одного ученика начальной и средней школы одни из самых высоких в мире, однако результаты тестирования оказываются в числе самых низких среди индустриально развитых стран. Такое положение подрывает экономические перспективы Америки, оставляя незадействованным большой процент человеческого капитала и понижая престиж американского строя.

Четвертый источник опасений — упадок национальной инфраструктуры. Если Китай строит новые аэропорты и дороги, Европа, Япония, а теперь и Китай могут похвастаться высокоскоростными поездами, американские аналоги намертво застряли в XX веке. Только на Китай приходится 5000 км железнодорожного полотна для сверхскоростных пассажирских экспрессов — в США нет ни одного. Пекинский и шанхайский аэропорты на десятилетия опережают по производительности и элегантности своих вашингтонских и нью-йоркских собратьев, которые всё больше отдают «третьим миром». В символическом плане то, что Китай (в сельской местности и маленьких городках ещё не выбравшийся из Средневековья) обгоняет Штаты в таких наглядных примерах структурных инноваций, говорит само за себя.

Американское общество инженеров-строителей в своём докладе по американской инфраструктуре за 2009 год поставило Америке общую позорную «двойку», складывающуюся из «двойки» за авиацию, «тройки с минусом» за железнодорожное хозяйство, «двойки с минусом» за дорожные службы и «двойки с плюсом» за энергетику. Городская реконструкция движется медленно, трущобы и ветшающий муниципальный жилой фонд во многих городах (включая столицу страны) — наглядное свидетельство социального небрежения. Достаточно прокатиться на поезде из Нью-Йорка в Вашингтон (на медленном трясущемся «Акеле», «скоростном» американском поезде), чтобы воочию увидеть из окна вагона удручающую картину инфраструктурного застоя, резко контрастирующую с социальными инновациями, отличавшими Америку на протяжении почти всего XX века.

Без надёжной инфраструктуры невозможны экономическая производительность и экономический рост; кроме того, она служит символом динамичного развития страны в целом. Испокон веков системные успехи ведущих стран оценивались в том числе по состоянию и уровню национальной инфраструктуры — от римских дорог и акведуков до железных дорог Британии. Состояние американской инфраструктуры, как отмечалось выше, сейчас характерно скорее для слабеющей державы, чем для самой инновационной экономики мира. Продолжающийся упадок инфраструктуры неизбежно скажется на объемах производства, причем, возможно, в тот момент, когда конкуренция с развивающимися странами ужесточится. Если системное соперничество между США и Китаем усилится, ветшающая инфраструктура окажется одновременно и символом, и симптомом американской слабости.

Пятое уязвимое место Америки — очень слабые познания американского населения об остальном мире. Горькая правда состоит в том, что американцы пугающе плохо разбираются в основах мировой географии, текущих событиях и даже ключевых вехах мировой истории — виноваты в этом отчасти упомянутые выше издержки образовательной системы. Проведённое в 2002 году Национальным географическим обществом исследование показало, что среди 18-24-летних канадцев, французов, японцев, мексиканцев и шведов процент способных найти на карте Соединённые Штаты гораздо выше, чем среди их сверстников-американцев. Согласно исследованию 2006 года, 63% американской молодежи не смогли показать на карте Ближнего Востока Ирак, 75% не сумели отыскать Иран, 88% — Афганистан, и это в то время, когда страна вела дорогостоящую военную кампанию в соответствующем регионе. Не лучше обстоит дело и с историей: согласно недавним опросам, менее половины старшекурсников знают, что целью создания НАТО было противостояние советской экспансии, а более 30% взрослых американцев не могли назвать две страны, с которыми сражалась Америка во Второй мировой войне. По этим аспектам общественной осведомленности США отстают от других развитых стран. По результатам проведённого в 2002 году Национальным географическим обществом исследования, сравнивающего познания в области географии и текущих событий у молодежи Швеции, Германии, Италии, Франции, Японии, Великобритании, Канады, США и Мексики, Штаты оказались на предпоследнем месте, с трудом опередив свою менее развитую соседку Мексику.

Невежество в подобных вопросах усугубляется отсутствием информативной, доступной широким массам подачи международных новостей. Если не считать пяти крупнейших газет, местная пресса и телевидение практически не освещают международные события — исключение составляют специальные репортажи в случае сенсаций и крупных катастроф. В качестве новостей предлагаются любопытные факты и душещипательные житейские истории. Совокупный результат — население легко поддается паническим настроениям, нагнетаемым журналистами, особенно после теракта. Что, в свою очередь, повышает вероятность самоубийственных внешнеполитических мер. В целом подобное общественное невежество создает в Америке политическую конъюнктуру, падкую на экстремистские упрощения, лоббируемые заинтересованными сторонами, и неспособную взглянуть на заведомо усложнившуюся после «холодной войны» глобальную обстановку с разных точек зрения.

Шестая ахиллесова пята, связанная с предыдущей, — всё больше буксующая и партизанящая политическая система. Политические компромиссы стало труднее распознавать отчасти потому, что в СМИ, особенно на телевидении, радио и в политических блогах, всё больше преобладает язвительный партизанский дискурс, тогда как относительно неинформированные массы питают слабость к манихейской демагогии. В результате политический паралич мешает принять необходимые меры, как в случае с сокращением дефицита бюджета, и Америка предстает в глазах мировой общественности неспособной справиться с острыми социальными проблемами. Более того, существующая политическая система Америки — сильно зависящая от финансовых вложений в политические кампании — всё больше подвержена влиянию обеспеченных, но узкомотивированных местных и зарубежных лоббистов, готовых использовать существующую политическую структуру в своих интересах за счет национального. Хуже всего, согласно скрупулезному исследованию корпорации RAND (James Thomson, A House Divided, 2010, p. 17), что «такой глубоко укоренившийся в политической поляризации процесс маловероятно (если вообще возможно) повернуть вспять. <...> Наша страна стоит на пороге долгой политической войны между левыми и правыми».