Можно, например, считать, что в период, начавшийся после холодной войны, политика США упустила две великие исторические возможности. Первая, вина за которую должна быть поделена с другими, состоит в том, что не удалось извлечь выгоду из победы, одержанной в холодной войне, сформировать — или даже в некотором роде организационно оформить — Атлантическое сообщество с общим стратегическим видением глобальной перспективы. После 1991 года были моменты, когда обе части Атлантического сообщества были заняты общим делом: во время первой войны в Заливе, в период вмешательств НАТО в Боснии и Косово и в Афганистане после 11 сентября. В этих случаях предпринимались сознательные усилия к укреплению сотрудничества, и это обеспечивало успех.

Расширение НАТО и Европейского Союза создало оптимистическую историческую перспективу, которая могла бы более целенаправленно побуждать к трансатлантическому процессу принятия решений, нацеленных на поддержание мира и нераспространение ядерного оружия. Таким путем могла бы быть закреплена привычка вырабатывать политику сообща и разделять бремя ее осуществления. То же самое можно сказать и о долговременных интересах Америки и Европы в совместном создании глобального экономического порядка, который становился бы все более восприимчивым к требованиям большего равенства и возможностей, выдвигаемых развивающимися странами.

Америка и Европа вместе могли бы навсегда стать решающей силой в мире. Действуя раздельно, и особенно споря друг с другом, они окажутся в тупике и вызовут беспорядки. В течение пятнадцати лет своего превосходства Соединенные Штаты, к сожалению, не предприняли согласованных усилий к тому, чтобы привлечь Европейский Союз к совместной попытке придать организованную форму глобальному сотрудничеству, осуществляя сообща более продуманное планирование и принятие решений в сфере внешней политики. Более того, в ряде случаев реакция США на процессы расширения и укрепления Европы указывала на беспокойство и даже страх, вызываемые тем, что Европа, руководимая совместно Германией и Францией, может не отвечать интересам Америки. Эти опасения побудили Вашингтон исподтишка поощрять Великобританию быть более «атлантической», чем «европейской». (Лондон с готовностью шел на это.)

По общему признанию, европейцы нуждались в американском побуждении соединить усилия в подлинном партнерстве Стремление к политической интеграции быстро пошло на спад после введения евро, и в конечном счете результатом стал отказ принять предлагавшуюся Европейскую конституцию. Франция почувствовала, что ее роль основоположника европейского единства принижена с появлением объединенной и политически целеустремленной Германии и поддалась искушению разыграть карту особых отношений Парижа с Москвой. В конце концов она возглавила движение за неприятие Европейской конституции, которую ранее она и продвигала.

Более сознательное сотрудничество между США и Евросоюзом могло бы получить развитие и по другим стратегическим направлениям. Попытка втянуть Россию в более тесные отношения с Атлантическим сообществом могла бы быть более успешной, если бы Соединенные Штаты и Европейский Союз проявили общее стремление к этому, лишая в то же время Россию иллюзий, вызываемых ее имперской ностальгией, в отношении новых независимых государств, образовавшихся на месте бывшего Советского Союза.

С обеих сторон позиция Запада была двусмысленной и разноречивой. Хотя было ясно, что Россия не готова к подлинному членству ни в Европейском Союзе, ни в НАТО, ей ни разу не дали почувствовать, что она могла бы иметь хотя бы какие-то особые отношения с ключевыми институтами этих сообществ. И что еще хуже, западные союзники никогда не разъясняли Москве, что она рискует оказаться в изоляции, если изберет восстановление авторитаризма в качестве пути своего внутреннего развития и будет следовать неоимпериалистической тактике в отношении Молдовы, Украины и Грузин, не говоря уже о трагической проблеме Чечни. Вместо этого Россию постоянно восхваляли как новую демократию, а ее лидерам постоянно оказывалась поддержка.

Единая и подлинно скоординированная трансатлантическая политика могла бы также иметь своим результатом своевременный, более эффективный ответ на угрозу ядерного распространения, прежде всего со стороны Ирана, а тем временем и со стороны Индии и Пакистана. Прискорбно, что Соединенные Штаты были весьма избирательны в подходе к нераспространению, поддерживая или закрывая глаза на применение ядерного оружия их друзьями. В середине 2006 года международная комиссия, организованная Швецией, информировала Генерального секретаря ООН, что усилия воспрепятствовать распространению ядерного оружия застопорились главным образом, из-за отсутствия лидерства США. Позиция Вашингтона в отношении распространения была подвергнута критике, и доклад предупреждал, что, если Америка «не будет выполнять роль лидера, будут иметь место новые ядерные испытания и новая гонка ядерных вооружений».

Центральное положение Атлантического сообщества в современном мире

НАТО/государства ЕС

Экономическая и военная мощь Атлантического сообщества делает его центром притяжения мира. На страны НАТО и Евросоюза, всего лишь с 13 процентами населения Земли, проживающими в них, приходится 63 процента мирового ВВП. В 2005 году они произвели товаров и услуг на сумму более 27 триллионов долларов, а их доля в глобальных военных расходах составила свыше 77 процентов, ассигнования в 2005 году только на содержание вооруженных сил превысили 780 миллиардов долларов.

Подготовил Бретт Эдкинс

Но вместо того, чтобы принять на себя руководящую роль. Соединенные Штаты молчаливо одобрили наращивание ядерного вооружения Индией и стойко противились попыткам Ирана сделать то же самое. Европейские союзники Америки выступили за проведение переговоров с Ираном, но убедили Вашингтон рассмотреть эту возможность только в 2006 году. Согласованные трансатлантические усилия решить ближневосточный конфликт могли бы также послужить основой для создания на Ближнем Востоке зоны, свободной от ядерного оружия, что могло бы помочь решению взаимосвязанных проблем, вызванных наличием необъявленного ядерного арсенала у Израиля и сомнительным намерением Ирана продолжать свою ядерную программу.

Привычная процедура откровенных трансатлантических консультаций, сознательно направленных на усиление взаимного доверия, могла бы также способствовать преодолению не поддающегося решению тупика, который возник в отношениях Севера и Юга по вопросу о правилах глобализации. «Раунд Дохи» — переговоры в рамках ВТО — «застрял» в основном из-за разногласий между Америкой и Европой, которые облегчили для таких стран, как Япония и Китай, защиту их непосредственных интересов в ущерб глобальному благополучию. Большая гибкость, проявленная Атлантическим сообществом, могла бы воздействовать на Японию (в вопросе о сельскохозяйственных субсидиях) и Китай (в вопросе девальвации национальной валюты и экспорта промышленных товаров), чтобы они заняли более справедливую позицию в переговорах о торговле.