Как и шахматисты, американские стратеги, занимающиеся мировыми проблемами, должны думать на несколько ходов вперед, предвидя возможные ответные ходы. Рассчитанная на длительное время стратегия должна быть сориентированной на краткосрочную (следующие пять или около пяти лет), среднесрочную (до 20 лет или около 20 лет) и долгосрочную (свыше 20 лет) перспективы. Кроме того, эти стадии необходимо рассматривать не как совершенно изолированные друг от друга, а как части единой системы. Первая стадия должна плавно и последовательно перейти во вторую (конечно же, это должна быть заранее намеченная цель), а вторая стадия должна затем перейти соответственно в третью.
В краткосрочной перспективе Америка заинтересована укрепить и сохранить существующий геополитический плюрализм на карте Евразии. Эта задача предполагает поощрение возможных действий и манипуляций, с тем чтобы предотвратить появление враждебной коалиции, которая попыталась бы бросить вызов ведущей роли Америки, не говоря уже о маловероятной возможности, когда какое-либо государство попыталось бы сделать это. В среднесрочной перспективе вышеупомянутое постепенно должно уступить место вопросу, при решении которого больший акцент делается на появлении все более важных и в стратегическом плане совместимых партнеров, которые под руководством Америки могли бы помочь в создании трансъевразийской системы безопасности, объединяющей большее число стран. И наконец, в долгосрочной перспективе все вышесказанное должно постепенно привести к образованию мирового центра по-настоящему совместной политической ответственности.
Ближайшая задача заключается в том, чтобы удостовериться, что ни одно государство или группа государств не обладают потенциалом, необходимым для того, чтобы изгнать Соединенные Штаты из Евразии или даже в значительной степени снизить их решающую роль в качестве мирового арбитра. Укрепление трансконтинентального геополитического плюрализма должно рассматриваться не как самоцель, а только как средство для достижения среднесрочной цели по установлению по-настоящему стратегических партнерств в основных регионах Евразии. Вряд ли демократическая Америка захочет постоянно выполнять трудную, требующую большой отдачи и дорогостоящую задачу по контролю за Евразией путем осуществления манипуляций и действий, обеспеченных американскими военными ресурсами, с тем чтобы помешать любому другому государству добиться регионального господства. Первая стадия, таким образом, должна логично и продуманно перейти во вторую, такую, на которой оказывающая благотворное влияние американская гегемония все еще удерживает других от попыток бросить вызов не только демонстрацией того, насколько высоки могут быть издержки такого вызова, но и тем, что не угрожает жизненно важным интересам потенциальных региональных претендентов на важную роль в Евразии.
Среднесрочная цель представляет собой содействие установлению настоящих партнерских отношений, главенствующее положение среди которых должны занимать отношения с более объединенной и в политическом плане более оформленной Европой и с Китаем, превосходящим другие страны на региональном уровне, а также (можно надеяться) с постимперской и ориентированной на Европу Россией, а на южной окраине Евразии — с демократической Индией, играющей стабилизирующую роль в регионе. Однако именно успех или провал усилий, направленных на установление более широких стратегических отношений с Европой и Китаем, соответственно сформирует определяющие условия для роли России — позитивной или негативной.
Из этого следует, что расширенные Европа и НАТО будут способствовать реализации краткосрочных и долгосрочных целей политики США. Более крупная Европа расширит границы американского влияния — и через прием в новые члены стран Центральной Европы также увеличит в европейских советах число государств с проамериканской ориентацией, — но без одновременного образования такой интегрированной в политическом плане Европы, которая могла бы вскоре бросить вызов Соединенным Штатам в геополитических вопросах, имеющих крайне важное для Америки значение, в частности на Ближнем Востоке. Политически оформленная Европа также необходима для прогрессивной ассимиляции России в систему мирового сотрудничества.
Допустим, что Америка не может самостоятельно создать еще более единую Европу (это дело европейцев, особенно французов и немцев), но Америка может помешать появлению такой более объединенной Европы. И это может оказаться пагубным для стабильности в Евразии и, следовательно, для собственных интересов Америки. Действительно, если Европа не станет более единой, то она скорее всего вновь станет более разобщенной. Следовательно, как утверждалось ранее, представляется важным, чтобы Америка тесно сотрудничала как с Францией, так и с Германией в деле создания Европы, которая в политическом отношении была бы жизнеспособной, Европы, которая сохраняла бы связи с Соединенными Штатами Америки, и Европы, которая расширяет границы общей демократической международной системы. Выбор между Францией или Германией не стоит в повестке дня. Как без Франции, так и без Германии не будет Европы, а без Европы не будет никакой трансъевразийской системы.
В практическом плане все вышесказанное потребует постепенного перехода к совместному руководству в рамках НАТО, большего признания обеспокоенности Франции в отношении роли Европы не только в Африке, но также и на Ближнем Востоке, дальнейшей поддержки процесса расширения ЕС на восток, даже если при этом ЕС станет в политическом и экономическом плане более независимым мировым действующим лицом [44] . Трансатлантическое соглашение в области свободной торговли, в защиту которого уже выступили ряд выдающихся лидеров стран, входящих в Атлантический блок, может также уменьшить риск растущего экономического соперничества между более объединенным ЕС и США. В любом случае возможный успех ЕС в уничтожении столетиями существовавшего в Европе националистического антагонизма вместе с его разрушительными для всего мира последствиями стоит некоторого постепенного ослабления решающей роли Америки в качестве нынешнего арбитра Евразии.
Расширение НАТО и ЕС может служить средством для обретения Европой начинающего ослабевать чувства своего значительного предназначения, в то время как происходит укрепление — с выгодой как для Америки, так и Европы — демократических позиций, завоеванных в результате успешного окончания холодной войны. Ставкой в этих усилиях являются отнюдь не долгосрочные отношения с самой Европой. Новая Европа все еще приобретает форму, и если эта новая Европа останется в геополитическом плане частью «евроатлантического» пространства, то расширение НАТО станет необходимым. Кроме того, неосуществление расширения НАТО теперь, когда уже взяты обязательства, может разрушить концепцию расширения Европы и деморализовать страны Центральной Европы. Это может даже привести к возрождению скрытых или угасающих геополитических устремлений России в Центральной Европе.