Газета, в которой стал сотрудничать Троцкий, занимала антиантантовскую позицию.
Вопрос о войне был в Штатах крайне актуален. Как известно, САСШ вступили в войну 6 апреля 1917 года. Но намерение президента Вудро Вильсона повоевать не было секретом и ранее. Так что в стране шла борьба между сторонниками и противниками вмешательства в европейскую разборку. И левые были против, что вполне понятно. Американские рабочие решительно не понимали – зачем им идти умирать на другой стороне планеты? (Американская армия тогда формировалась по призывному принципу.) Ни для кого не являлось секретом, что вступление страны в войну было выгодно прежде всего «денежным мешкам». САСШ очень хотелось влезть в послевоенный передел мира – а для этого необходимо было поучаствовать в войне.
Но при чем тут простые люди? А ведь именно им суждено было идти воевать и умирать за интересы богачей [19] . Тогда еще не было телевидения – люди думали своей головой.
Разумеется, Германия всячески поддерживала – в том числе и финансово – такие настроения.
В эту антивоенную кампанию с энтузиазмом включился Троцкий. Он познакомился с лидерами леворадикального американского профсоюза «Индустриальные рабочие мира» (ИРМ), в котором имелись как социалисты, так и анархо-синдикалисты [20] . Однако серьезных контактов не завязалось. Троцкий воротил нос – дескать, ИРМ – сомнительные марксисты. Оно, конечно, так, с марксизмом в этом профсоюзе было не очень. Хотя, возможно, причина в том, что дружить с ИРМ было весьма чревато – американские власти сильно не любили эту структуру. Ведь лидер организации Уильям Хейвуд как раз в это время призывал к организации актов саботажа на предприятиях, дабы предотвратить вступление в войну. Да и вообще, лидеры ИРМ то и дело садились в тюрьмы. А Льву Давидовичу явно не хотелось посидеть еще и в американской тюрьме…
Увлекшись антивоенной деятельностью, Троцкий даже порвал с «Форвертсом». Дело в том, что Государственный департамент нанес мощный удар по противникам войны. Он стал публиковать данные, согласно которым Германия пыталась развязать американо-мексиканскую войну.
Основания к этому имелись. С 1910 года в Мексике шла гражданская война, по масштабам сравнимая с российской. Отряды одного из лидеров повстанцев, Франциско Вилья в 1916 году устроили налет на территорию САСШ – на поселок Коламбус в штате Нью-Мексико, после чего американская армия вторглась в Мексику. Возможно, его и в самом деле подтолкнули немецкие агенты.
Кроме того, ребята Вилья сильно напоминали анархистов [21] . Так что многие американцы, запуганные призраком анархизма, который тогда активно околачивался по САСШ, отнеслись к разоблачениям очень серьезно. Газета «The Jewish daily forward» поддержала правительство. Троцкий ворвался в кабинет редактора, устроил жуткий скандал и хлопнул дверью. В прямом и переносном смысле.
И вот тут-то грянуло. В России началась революция. Никто из эмигрантов этого не ожидал. К примеру, Ленин полагал, что революцию ему доведется увидеть лишь в старости. Возможно, именно поэтому Троцкий устраивался в САСШ всерьез и надолго.
Троцкий не любил Россию, он отвернулся от Европы, ему очень нравилось жить в Америке, но… Лев Давидович был кем угодно, но только не обывателем, для которого главное – уют и хороший уровень жизни. Он хотел делать историю. Согласно теории «перманентной революции», процесс пошел. Значит, надо было спешить.
По большому счету, первая часть этой книги является растянутым предисловием. Настоящие дела начались лишь в 1917 году.
Итак, в России на месте свергнутой монархии образовались целых две конкурировавших власти – Временное правительство под председательством князя Г. Е. Львова и Центральный исполнительный комитет Советов (ЦИК). Первая структура состояла в большинстве из либералов – кадетов и октябристов. Во второй преобладали эсеры и меньшевики.
Эти две власти конкурировали, но на первых порах не враждовали. Так, знаменитый Александр Федорович Керенский входил в обе.
Временное правительство дало только свободу. Да такую, что дальше некуда. По уровню демократии Российская республика (так стала называться страна) далеко превосходила все европейские страны, да и САСШ тоже.
Правда, очень быстро выяснилось: «временные» ничего, кроме как болтать, не умеют и ни на что не способны. К 1917 году экономическое положение в России было хуже некуда. Оказалось – может быть и еще хуже. В стране начался развал. Именно после Февраля страна встала на тот путь, который просто не мог закончиться ничем, кроме катастрофы… И большевики – это еще далеко не самое плохое, что могло произойти. Могло быть куда хуже.
А что же большевики? Они просто-напросто прозевали начало революции. Большевики считали, что революция случится, в лучшем случае, через 10–15 лет. Это похоже на человека, который собирался долго и упорно копить деньги на квартиру, а тут вдруг ему ее предоставляют совершенно бесплатно… Правда, квартира оказалась коммунальной. Но все же.
Ленин узнал о Февральском перевороте из швейцарских газет. На месте событий дело обстояло еще веселее.
В Петрограде находились лишь три молодых члена Русского Бюро ЦК – В. М. Молотов, А. Г. Шляпников и П. А. Залуцкий. Они явились в Таврический дворец, центр революционных событий, где первоначально располагались обе власти, – именно в качестве трех человек, а не представителей РСДРП(б). Хотели просто посмотреть, что происходит, – и их Керенский с ходу ввел в Совет. Потому что туда всех вводили.
А почему бы и не ввести? На тот момент партия большевиков была малочисленной и маловлиятельной. Вот и пускай присутствуют, создают видимость демократии. Людям, мыслящим категориями традиционной политики, сама мысль о возможной победе большевиков казалась несмешным анекдотом.
Однако дело обстояло не так просто. Почему народ в подавляющем большинстве поддержал революцию? Люди надеялись, что новая власть решит две главные проблемы. Первая – это вопрос об окончании войны. К этому времени она уже смертельно надоела, тем более что никто не мог толком объяснить – а ради чего воюем? Вторая проблема – это земельный вопрос. Крестьяне, составлявшие подавляющее большинство населения, мечтали о том, чтобы получить помещичьи земли.