По большому счету, позиция Сталина сводилась именно к этому. Он очень быстро разобрался, что творилось в штабе Троцкого. А творились там невеселые дела. Дело в том, что руководство армией – это прежде всего огромный объем рутинной работы. Троцкий же заниматься ею не любил и не умел. Он все спихнул на «спецов», оставив для себя выступления на митингах и писание пламенных статей. А вот это было не слишком здорово.
Так что на съезде, казалось бы, предстояла большая драка. Но она не состоялась потому что Троцкий на нем не присутствовал. Его в приказном порядке отправили на восточный фронт. Там дела обстояли весьма печально. К этому времени в Омске произошел переворот, к власти пришел адмирал Колчак. Накопив силы, он начал наступление с 300-тысячной армией. 25 декабря 1918 года его войска взяли Пермь – важнейший стратегический центр Урала – и продолжили наступление.
Между тем Сталин сменил свою позицию. Он заявил: «Либо создадим настоящую рабоче-крестьянскую, строго дисциплинированную регулярную армию и защитим Республику, либо мы этого не сделаем, и тогда дело будет загублено… Проект, представленный Смирновым, неприемлем, так как он может лишь подорвать дисциплину в армии и исключает возможность создания регулярной армии».
То ли он решил не конфликтовать с Лениным (Ленин был за «спецов»), то ли сыграло роль отсутствие Троцкого.
Между тем война продолжалась. Сталину и Троцкому пришлось воевать – и каждый проявил себя с разных сторон…
В 1919 году Троцкий успехами отнюдь не блистал. Действия Восточного фронта против Колчака были долгое время откровенно неудачными. Решительный перелом наступил лишь в апреле. Причем в подготовке наступления красных значительную роль сыграли Сталин и Дзержинский, которых бросили, как тогда говорили, «ликвидировать прорыв».
Оба героя этой книги по очереди организовывали отражение двух походов генерала Н. Н. Юденича на Петроград. И если в первый раз (руководил Сталин) белых удалось отбить на дальних подступах, то во время второй попытки генерал достиг Пулковских высот. Причем Троцкий уже планировал городские бои. Да и вообще – главной причиной поражения Юденича были тактические ошибки белого командования.
На южном направлении дело обстояло тоже не очень. В конце 1918 года Германская и Австро-Венгерская империи с треском рухнули – и оккупанты поспешили убраться с домой. На Украине, правда, возродились петлюровцы. Весной красные войска занимали территорию Украины [47] . Одновременно большевики двинулись на Дон, сумев занять примерно 2/3 области Войска Донского.
Эти операции проводились поспешно, непродуманно, весьма немногочисленными силами. По принципу: «Главное – как можно быстрее». Одной из причин такой поспешности, возможно, является повышенный интерес Троцкого к событиям в Европе. После крушения Центральных империй обстановка там была довольно серьезной. 21 марта в Венгрии установилась Советская власть. Да и Германия балансировала на грани социалистического переворота. В Баварии 13 апреля тоже была провозглашена Советская республика. Казалось – дождались! Вот она, мировая революция! Так что Троцкому представлялось необходимым как можно скорее очистить западную часть бывшей Российской империи от противников. По некоторым сведениям он даже планировал прорыв Красной Армии в Венгрию. На окраины, в том числе – и на Кубань, Лев Давидович внимания не обращал. Дескать, потом зачистим. А на Кубани между тем вырос Деникин…
К началу 1919 года его армия сильно разрослась – как за счет набежавших офицеров, так и за счет кубанских казаков [48] . Деникин разбил всех местных большевиков. Кроме того, Антон Иванович спихнул «незалежника» Краснова, протащив на должность атамана Войска Донского своего человека – генерала Африкана Петровича Богаевского. Вдобавок ко всему, после завершения мировой войны для кораблей Антанты открылись черноморские проливы (Турция воевала за немцев) – и к Деникину широким потоком потекло оружие и снаряжение.
Все это большевики (и прежде всего Троцкий) благополучно прозевали. А деникинские Вооруженные силы Юга России (ВСЮР) начали наступление и взяли Ростов. Это позволило генералу значительно укрепить свою армию, мобилизовав множество офицеров, отсиживавшихся в Ростове. Но на этом успехи ВСЮР закончились. У них пока что не имелось сил наступать дальше. И тут Троцкий снова отличился…
Дело в том, что в числе красных войск, державших деникинский фронт, точнее – его правый фланг, находилась бригада, состоявшая из повстанцев-анархистов под командованием Нестора Ивановича Махно. Эти ребята имели очень много претензий к большевикам – им не нравилась продразверстка и общее сползание Советской власти к диктатуре. («Военный коммунизм» полностью сложился к середине 1919 года.) Но, тем не менее, сражались они мужественно и исключительно упорно. Анархисты смертельно ненавидели «кадетов», как тогда называли белогвардейцев, и готовы были терпеть большевистскую политику ради общей победы. Причем сражались они не с кем-нибудь, а с дивизией генерала Андрея Григорьевича Шкуро, одного из самых успешных деникинских полководцев.
Но… 6 июня 1919 года приказом Троцкого Махно был объявлен вне закона. А почему? «Махновщина» была типичным крестьянским повстанческим движением. Троцкий же крестьянские движения терпеть не мог. Его идеалом были европейские социалисты, на которых махновцы не походили никоим образом. К тому же при работе с подобными формированиями требовалась определенная дипломатия. Дорвавшийся до командных постов Лев Давидович этим заниматься не желал. Троцкий решил искоренять «партизанщину». Дело в принципе хорошее, но не в тот момент. Возможно, тут сыграли свою роль и сидевшие в штабе Троцкого «спецы». Кадровые военные партизанам не доверяли во все времена.
Троцкий не понимал, что формирования Махно являлись «вождисткими», то есть они готовы были подчинялись батьке и никому больше.
В результате махновцы снялись с фронта, оголив правый фланг. «Дыру» заткнуть было нечем. Но это было не самой большой бедой. Хуже было иное. Возник новый «центр притяжения». У тех, кто был готов сражаться с белыми, появилась альтернатива. Чем и воспользовались как отдельные красноармейцы, так и целые части. К примеру, 58-я Красная дивизия, в полном составе, за исключением командования и нескольких сотен особо убежденных большевиков, перешла на сторону Махно. О мобилизации на юго-востоке Украины можно было теперь вообще забыть. А ведь к батьке-то шли не по мобилизации, а добровольно – то есть это были самые лучшие бойцы. Недаром пару месяцев спустя махновцы подняли в белых тылах такой шухер, что многим офицерам до конца жизни снились тачанки под черными знаменами… Но это было потом.