В итоге получился жуткий скандал. Действуя по отработанным технологиям отливки агиток, поэт не учел, что времена переменились. И облажался. Потому как по новым представлениям богатыри являлись героями земли русской. Какими, замечу, они предстают и в русском фольклоре. Как вы думаете, с какой официальной формулировкой была запрещена пьеса? Ни за что не догадаетесь. «За глумление над крещением Руси»! Конечно, это не означало возврата к Православию. (Хотя именно при Сталине, во время и после войны религию начали потихоньку «отпускать». А прекратил это уже Хрущев.) Сталин прекрасно понимал роль Православия в становлении Русского государства.
Ничего особо страшного после этого провала с Бедным не случилось, но от сонма привилегированных и облеченных доверием его отодвинули навсегда. Хорошо, что Демьян не дожил до ХХ съезда. А то бы тоже объявил себя «жертвой сталинских репрессий».
Вот такой был СССР, «предавший революцию». Разумеется, Троцкий поет гимн оппозиции, которая если к этому времени в СССР и осталась, то уж в очень глубоком подполье. В конце 30-х даже просто хорошо отзываться о Троцком – это была гарантированная поездка на Север. В этой книге автор не будет останавливаться на сталинских репрессиях. Это отдельная тема. Но вот если так поглядеть – кто больше всего кричит о том, что кого-то посадили? Рабочие? Крестьяне? А вот и нет. У автора этой книги было множество старших родственников, которые жили в то время. Среди них были разные люди – рабочие, офицеры (в том числе и НКВД) – и даже секретарь райкома партии. Почему-то среди них не посадили никого. А кто кричит о репрессиях? Так потомки представителей тогдашней привилегированной прослойки, которые очень удивились, когда за ними пришли.
Но троцкисты-то занимали понятно какую позицию.
«Тысячи коммунистов первого часа, товарищи Ленина и Троцкого… защищают права рабочего класса. Я ничего не преувеличиваю. Каждое слово мое взвешено. Я могу подтвердить каждое из моих заявлений… доказательствами и именами… Мне ближе всего героическое меньшинство, отличающееся энергией, глубиной, стоицизмом и верностью большевизму великой эпохи.
Если это понадобится, они выдержат до конца. Даже если они не увидят новый революционный расцвет… революционеры Запада могут на них рассчитывать. Пламя будет гореть, хотя бы даже в тюрьмах. Они же рассчитывают на вас. Вы должны – мы все должны – защищать рабочую демократию… и когда-нибудь вернуть Советскому Союзу его моральное величие и доверие рабочих».
(Л. Д. Троцкий)
Причем Троцкий утверждает, что «Бюрократия может быть устранена только революционной силой» и то, что его сторонников много и они готовы действовать. Здесь целесообразно снова напомнить о комиссии Дьюи, которая признала лживость «троцкистско-бухаринского» процесса. А Лев Давидович в своей книге пишет, что сажали-то за дело: «Репрессии могут оказаться полностью эффективными лишь в борьбе против класса, который исчезает со сцены, – это было полностью доказано революционной диктатурой с 1917 по 1923 год, но насилия против революционного авангарда не смогут спасти касту, которая, если только Советскому Союзу вообще суждено развиваться в дальнейшем, изжила себя».
При этом Троцкий не просто «надувал щеки». Он сознательно преувеличивал свое влияние в расчете, что сажать будут больше.
«Лагеря становились школами и полигонами оппозиции, в которых троцкисты были бесспорными наставниками… Хорошо организованные, дисциплинированные и хорошо информированные в политическом отношении, они были настоящей элитой того большого слоя нации, который был брошен за колючую проволоку».
(Исаак Дейчер)
В книге Троцкого много и политических пророчеств. Тут Лев Давидович регулярно попадает пальцем в небо. Вот некоторые.
О войне с Германией.
«Поражение Германии в войне против Советского Союза неизбежно привело бы к крушению не только Гитлера, но и капиталистической системы».
«Судьба Советского Союза будет решена в конечном счете не на картах генеральных штабов, а на карте классовой борьбы. Только европейский пролетариат… может защитить Советский Союз от разрушения или от удара в спину союзников… Война поможет революции».
«Если война будет лишь войной, поражение Советского Союза будет неизбежным. В техническом, экономическом и военном смысле империализм несравненно сильнее. Если империализм не будет парализован революцией на Западе, он сметет режим, который был порожден Октябрьской революцией».
Впоследствии Троцкого понесло еще дальше.
Очень интересна его реакция на события в Чехословакии 1938 года. Напомню, что Гитлер потребовал от Чехословакии отдать Германии Судетскую область – наиболее промышленно развитый регион. «Демократические» страны, Англия и Франция, Чехословакию фактически «сдали». Это соглашение с Гитлером получило название «мюнхенский сговор» – и о нем сейчас очень не любят вспоминать. Лишь СССР предложил помощь Чехословакии. Впоследствии Гитлер, видя, что его удалым действиям не препятствуют, захватил заодно всю страну.
«Чехословакия является в полном смысле империалистическим государством… Война, даже на стороне Чехословакии, велась бы не за ее национальную независимость, а за сохранение и, по возможности, расширение границ империалистической эксплуатации…
Может возникнуть вопрос, что после присоединения к себе Судетской Германии, венгров, поляков, а возможно, и словаков Гитлер не остановится и перед порабощением чехословаков, и в этом случае борьба за национальную независимость потребует поддержки со стороны пролетариата. Такой метод рассуждений является ни чем иным, как социал-партиотической софистикой».
(Л. Д. Троцкий)
Со Второй мировой войной тоже вышло интересно.
«С самого начала агрессии Германии во Франции Троцкий сделал заявление, которое под названием „Мы не изменим своего курса“ распространялось во Франции как листовка. Троцкий призвал французских рабочих считать поражение собственного правительства и оккупацию страны фашистами „меньшим злом“! Вооруженное сопротивление гитлеровским войскам троцкисты объявили „несовместимым с интернационализмом“».
(Виктор Шапинов)
На первый взгляд это похоже на позицию большевиков во время Первой мировой войны. Но это только на первый взгляд. В Первую мировую ни одна из стран не ставила целью полное подчинение страны противника. Это были разборки из-за сфер влияния – точно такие же, как мы видели в «лихие девяностые».
Что же касается СССР, то тут Троцкий занял старую позицию большевиков – выступал за поражение СССР в случае конфликта с Германией. Справедливости ради надо сказать, что тогда далеко не все понимали людоедскую сущность нацизма. И, что даже важнее – не представляли, в какой чудовищный асфальтовый каток превратился Вермахт, который за шесть недель смел французскую армию, считавшуюся сильнейшей в Европе. Так что логика Троцкого была такой – СССР потерпит поражение, там вспыхнет революция.
«Трудно сомневаться в том, что военное поражение окажется фатальным не только для советской правящей прослойки, но и для социальных основ Советского Союза… Под влиянием острой нужды государства в предметах первой необходимости индивидуалистические тенденции крестьянской экономики получат существенную поддержку, и центробежные силы внутри колхозов будут возрастать с каждым месяцем.»