Вернулся полковник Раздольев, который время от времени уходил в свою машину, откуда поддерживал связь и с собственным руководством, и с ФСО.
– Как, товарищ полковник, обстановка? – поинтересовался майор Ротмистров.
– Почему все у меня спрашивают про обстановку? Директор ФСБ лично звонит, спрашивает именно меня. А я ничего не знаю… Мой начальник управления звонит, спрашивает меня, а мне ответить нечего… Уже дошло до того, что из ФСО звонят, и тот же вопрос задают. А теперь и вы, майор…
Ротмистров впервые услышал раздражение в голосе всегда невозмутимого и старательно доброжелательного полковника. Значит, неясность ситуации и риск, с ней связанный, даже его тренированные нервы расшатывают. И все же майор задал следующий вопрос:
– ФСО наших парней не обнаружила?
– Пока ничего не говорят…
– Снайперы ФСО сели от них в десятке метров, товарищ майор, – доложил старший лейтенант Юганов, на секунду отворачиваясь от монитора. – Если Арбузов храпеть не будет, и не обнаружат…
– А он что, храпит? – сам не выспавшийся, полковник Раздольев юмор старшего лейтенанта не оценил.
– Только когда сильно перепьет, товарищ полковник, – всерьез ответил Ротмистров.
До Раздольева дошел наконец смысл разговора, но полковник ничего не сказал.
Ожидание потянулось так же нудно и утомляюще.
* * *
– Интересно, когда прибудет президент, парни из ФСО попрячутся? – зевнув, спросил лейтенант Замышляев, едва шевеля при этом губами – легкий ветерок, в кустах трепеща, и тот был более слышимым. Но чуткий микрофон «подснежника» слова уловил и донес до других.
– Наверное, как рассветет полностью, пойдут себе норы искать, – лениво предположил капитан Арбузов. – Устроятся от нас по другую сторону… Пусть отдыхают, я не против.
– Никуда они не уйдут, – авторитетно сказал Призрак. – Они здесь работают, и президент знает об этом. Личная охрана президента организационно тоже в состав ФСО входит. Так и будут там вертеться, чтобы всех, кого видят, контролировать. Здесь же посторонних будет куча. За ними тоже следить положено.
– Нам же лучше, – заметил Арбузов так же равнодушно. – Больше возможности остаться без пригляда…
– Пригляд от вас совсем недалеко лежит, – заметил лейтенант Локтев издалека так авторитетно, словно монитор ноутбука был перед ним. – Принимайте сообщение… ФСО выставляет вторую линию оцепления. Достаточно плотную. Метрах в ста от меня… Пришлось прятаться, когда они из машин высаживались и проходили. Хорошо, что сначала шли не цепью, а колонной и только ближе к месту начали в цепь разворачиваться. Значит, я при всем своем огромном желании не смогу прийти к вам на помощь, если вас начнут методично расстреливать, поскольку не в состоянии вести наступательный бой против численно превосходящего меня противника… Сами будете выкручиваться…
– Мы крученые, – за всех ответил Призрак. Он залег в своей точке и долго ни с кем в разговоры не вступал, что-то сосредоточенно соображая. И разговаривать начал только в последний момент.
– Лейтенант, я с Ротмистровым поговорить хочу…
– Я его личный переводчик. Что передать?
– Поинтересуйся, видно ли из заброшенной деревни лесопилку?
– Можешь не запрашивать, – вмешался в разговор капитан Арбузов. – Майор не был в деревне. Деревню осматривала моя группа. Вся деревня заросла. Из дальнего дома, что на бугре стоит, видно только крышу лесопилки. Если рискнуть и забраться по гнилым деревам на чердак, можно, думаю, увидеть кусочек стены примерно в середине, но не более. Маленький кусочек…
– Ворота, окно…
– Ни под каким соусом… Даже с тепловизором… Это все прикрыто горами опилок… Из другого окна, в боковой стене, видно кусок дороги… Подъезд к лесопилке…
– Понятно. Самое удобное место для наблюдения, собственно для наблюдения, непригодно… Сама деревня с какой-то точки может контролироваться?
– Из того же дома – полностью…
– Лейтенант, запроси взгляд со спутника – в каких домах деревни сидят парни ФСО?
Запрос лейтенанта Локтева было слышно, но не слышно было ответа Ротмистрова. Но сам лейтенант ответ быстро передал:
– Только в этом самом крайнем доме. Два человека в самом доме, два человека в сарае.
– Капитан… Что собой сарай представляет?
– Собой он представляет именно сарай, и ничего больше… Единственное отличие от обычного сарая то, что не хватает множества досок во всех стенах… Решето, короче говоря…
– А что можно делать в сарае наблюдателям? Там есть где выспаться?
– Только на досках с ржавыми гвоздями… И на прочем мусоре…
– Что тогда там делают два сотрудника ФСО? – Варягов все старался уточнить, чтобы не осталось ни одного вопроса, висящего в воздухе.
Капитан Арбузов ответил вполне конкретно:
– Им там абсолютно нечего делать… Если только они не прячутся от тех, что в доме.
Арбузов с Варяговым переглянулись.
– А если там сидит узел связи? – сам себя и одновременно собеседника спросил капитан Арбузов. – Хотя для узла связи место выбрано достаточно странное.
– Имеем эту точку в виду, – предложил Вадим Александрович. – Будем контролировать плотно. Локтев… Доложи Валентину Николаевичу…
Лейтенант стал пересказывать рассуждения на переднем крае.
– Что мы еще можем предположить? – спросил Варягов.
– Все, что угодно…
– А если себя на место террористов поставить…
– Я бы в этом случае предпочел на танке сюда приехать… Но где здесь танк взять? Не видел, в райцентре не продаются?
– На базаре пара штук, кажется, стояла, – углубленный в собственные мысли, отстраненно сказал Призрак. – Старушка продавала… Соображай…
– Ничего… Без подготовки – ничего… А подготовка может быть какой угодно.
– Будем думать… Кто не думает, тот может слегка вздремнуть, – предложил Варягов. – Время у нас есть… Ночь кончилась, но рассвет еще не наступил. Хотя вот-вот наступит.
* * *
На рассвете ситуация, как и ожидалось, обострилась.
– Товарищ майор, – старший лейтенант Юганов протянул Ротмистрову наушники с микрофоном. – Старший лейтенант Романов на связи… Новости…
Ротмистров слегка задремал с открытыми глазами и потому схватил наушники излишне резко, чем вызвал непонимающий взгляд полковника Раздольева, который, казалось, выспался надолго и в нынешнем нервном состоянии не способен был бы уснуть даже в мягкой постели.
– Что у тебя? Началось?
– Я пока отпускаю лесопилку и посмотрю мачту ретранслятора, – сообщил старший лейтенант Юганов и начал переходить с одной камеры спутника на другую, выполняя операцию, которая занимает не одну секунду.