Под его властью заново отстраивался Смоленск, после войн и пожаров ремонтировался Чернигов. В общем, жить бы да радоваться, но… все мирные достижения получались как бы «урывками», заслонялись новыми войнами и смутами. На Руси успели вырасти и возмужать еще четверо князей-изгоев, сын смоленского Игоря Давыд и дети отравленного Ростислава — Рюрик, Володарь и Василько. Двое из них, Давыд с Володарем, отправились в Тмутаракань и захватили ее, выгнали княжеского посадника Ратибора.
Но в это же время переменилась власть в Византии. Императорским престолом там овладел Алексей Комнин, хитрый, скользкий и абсолютно беспринципный. Он предал всех. Предал Михаила VII Дуку, перекинувшись к мятежнику Вотаниату. Предал Вотаниата, составил заговор в пользу наследника свергнутого Михаила, Константина Дуки. А после переворота предал Константина и его родственников, постриг их в монахи и уселся править сам. Алексей Комнин вернулся к старой политике империи в отношении Руси — поддерживать видимость дружбы и пакостить исподтишка.
Император вспомнил, что на Родосе находится ссыльный князь Олег Святославич, освободил его, обласкал, женил на аристократке Феофании Музалон и заключил тайный договор. Олег признал себя вассалом Византии, за это ему выделили корабли, греческий отряд. Он внезапно высадился в Тмутаракани. С местными евреями он сполна рассчитался за убийство брата и собственное пленение, устроил кровавое побоище. Заодно наполнил таким способом княжескую казну. Самозваные тмутараканские князья Давыд и Володарь были его родственниками и такими же изгоями, как он сам, но Олег этим не впечатлился. Предоставил обоим убираться куда глаза глядят.
Давыд Игоревич принялся откровенно разбойничать. Ворвался в греческий городок Олешье (ныне Алешки) в устье Днепра. Там останавливались купцы по пути в Киев и из Киева, Давыд круто пограбил их. А Рюрик, Володарь и Василько Ростиславичи считали, что им по праву должен принадлежать Владимир-Волынский — они там родились, там когда-то княжил их отец. Набрали дружины из всякой вольницы, дождались, когда их дядя Ярополк Изяславич уедет в Киев на Пасху, и овладели городом. Великий князь Всеволод послал навести порядок Мономаха. Ростиславичи, узнав об этом, не стали дожидаться взбучки, удрали.
Великий князь Всеволод очередной раз попробовал ликвидировать причину конфликтов, то есть пристроить изгоев. Он вызвал к себе Давыда Игоревича, пристыдил и дал ему в княжение Дорогобуж на Волыни. Ростиславичам выделил прикарпатские города, Перемышль, Червень и Теребовль. Восстановил права сыновей Святослава, Давыду уступил Смоленск, за Олегом признал права на Тмутаракань. Куда там! Не удовлетворились. Давыд Игоревич мелочно склочничал, силился урвать что-нибудь еще. Олег под покровительством Византии чувствовал себя неуязвимым, с великим князем не считался. А его претензии открытым текстом выразила жена-гречанка, на ее личной печати значилось «архонтесса Руси». Руси, а не Тмутаракани.
Ну а Ярополк Изяславич, которому помогли вернуть Волынь, и не подумал быть благодарным. С ним поселилась мать Гертруда. После Киева, после великокняжеского дворца, Владимир-Волынский казался ей унижением. Изливала недовольство сыну, он злобился на государя и Мономаха: обделили, забрали себе лучшие города — и Киев, и Чернигов, и Переяславль. Правда, талантами Мономаха Ярополк не обладал, зато у него и матери имелся немалый опыт международных интриг. Они же с Изяславом поездили по заграницам, обзавелись знакомствами, а с поляками вообще сдружились и перероднились. Вот и сейчас тайно заслали гонцов к польскому королю Владиславу.
Он оказался совсем не против влезть в русские дела. Составили план. Для начала Ярополк должен отделиться от Руси, и папа провозгласит его королем Волыни. Вероотступничество князя ничуть не смущало, он папе уже присягал. А дальше Польша и Рим помогут ему прибрать к рукам остальную Русь. Это выглядело вполне реальным. В Новгороде сидел брат Святополк, сыновей Изяслава очень любило киевское боярство. Наверняка поддержит, чтобы вернуть свое былое положение. Ярополк начал готовиться к войне, укреплял города, набирал ратников.
Но и у Мономаха на Волыни были друзья, ведь он долгое время княжил здесь. Дали знать в Киев. Великий князь отреагировал без промедления, послал сына. Мономах полетел на Волынь налегке, с одной лишь конной дружиной. Послал приказы Давыду Игоревичу и Ростиславичам — присоединиться к нему. Для Ярополка столь быстрое появление двоюродного брата стало полной неожиданностью. Войск у него было гораздо больше, но сражаться лицом к лицу с Мономахом он струсил. Бросил в Луцке мать, жену, велел своим городам обороняться и улизнул в Польшу за подмогой.
Но города сопротивляться не стали, без боя открыли ворота. Мономах захватил семью изменника, все его имущество. А Ярополк за границей ни малейшей поддержки не получил. Королю было совершенно не до него. Он неосмотрительно решил покорить племя поморян, а они соединились с пруссами, ответили яростными набегами. К славянам подключились немцы. Где уж тут воевать с Русью? Ярополк потыкался туда-сюда, у него и денег-то не было, а без денег в Польше найти друзей было трудновато. Отправил послов к великому князю и Мономаху, винился, каялся, обещал впредь не хулиганить. Что ж, его простили. Возвратили ему Волынь, мать с женой. Живи мирно, служи честно.
Но жить и служить ему уже не довелось. Остались недовольны Давид Игоревич и Ростиславичи, они сами раскатали губы на волынские города. Минуло лишь несколько месяцев, и Ярополка проткнул саблей его слуга. Ускакал в Перемышль к Рюрику Ростиславичу, и его приняли. Но и Рюрик вскоре умер, а с ним оказалась похороненной тайна убийства. Кто в действительности стоял за ним, так и не выяснили.
Осталось неизвестным и другое — насколько искренне намеревался Ярополк соблюдать свои клятвы. До Всеволода и Мономаха доходили сведения, что в его заговоре участвовали брат Святополк, киевская верхушка. Но и новгородцы были совсем не в восторге от княжения Святополка. Доблести он не проявлял, не предпринял ни одного похода на финнов или прибалтов. Не украсил город ни одной церквушкой, скаредно берег свои достатки. Зато умножал их всеми возможными способами, при нем обретались евреи, торговавшие княжескими товарами, ссужавшие его деньги в рост.
Великий князь воспользовался жалобами новгородцев, чтобы обезопасить свою власть. Свел из Новгорода Святополка и заменил сыном Мономаха, юным Мстиславом. А что поделать? Сперва-то хотел всех наделить по справедливости, а выходило, что надеяться можно лишь на собственную семью. Удел убитого Ярополка государь разделил. Святополку отдал только Турово-Пинское княжество, а Волынь — Давыду Игоревичу. Но опять получилось неладно. Эти два князя стоили друг друга и прекрасно спелись. Давыд лебезил перед Святополком, наследником киевского престола. Они вместе слали в Киев доносы на Ростиславичей, а наедине перемывали кости Всеволоду и Мономаху. Святополк, несмотря на зрелый возраст, оставался неженатым. Иудейские друзья постарались подсунуть ему свою красивую соплеменницу. Князь держал ее как супругу, двоих сыновей от нее воспитывал как законных княжичей. А Давыд, получив Волынь, удачно подсуетился и сосватал дочь польского короля Владислава. В общем, альянс складывался неприятный и опасный.