Но красоту и спокойствие надо было оберегать, Всеволод III не забывал об этом. Владимирский детинец окружили новые стены — мощные, каменные, были усилены валы и палисады Суздаля, Переяславля. После нашествия Святослава и набегов Ярополка заново отстроили Дмитров, западную границу прикрыла Тверь. «Твердь» как раз и означало — крепость. А на Волге со стороны Болгарии встал Городец. Стольный Владимир и вся Владимирская земля тоже становились Большим Гнездом, которое государь охранял и лелеял. Но он видел своим Большим Гнездом и всю Русь, заботливо собирал и сплетал развалившиеся прутья ее уделов.
Андрей Боголюбский и Всеволод III собирали, созидали, связывали. Но на Руси уже возобладали совсем иные настроения — разделять, разрушать, растаскивать. Единство удавалось поддерживать только силой. Даже разгромленное боярство Ростова и Суздаля отнюдь не угомонилось. Притихло, для видимости покорилось, но сразу же взялось за интриги. На этот раз сделали ставку на сына Боголюбского Георгия. Начали обхаживать и окручивать его, настраивать против дяди. Но Всеволод был осторожнее князя Андрея. Сформироваться заговору он не позволил. Узнав о закулисной возне, немедленно пресек ее и выслал племянника.
Георгий не поехал ни в Киев, ни в Чернигов, там у него друзей не было. Но он был внуком половецкого хана, вот и отправился к родственникам. Его приняли хорошо, дали в удел Сунжу на Северном Кавказе. А грузинская знать как раз искала мужа для своей царицы Тамары. Слава о Боголюбском разошлась далеко за пределы Руси, его сын-изгой показался весьма почетной партией. В 1185 г. его пригласили в Тбилиси, обвенчали со знаменитой царицей. Он показал себя великолепным воином, одолевал сельджуков, отобрал у них ряд городов и вошел в историю Грузии как Георгий Победитель[120]. Но с семьей у него не сложилось. Георгий представлял, что стал полноправным царем, а Тамара делиться властью не собиралась, держала мужа на положении своего подчиненного. В итоге поссорились, и супруга его выгнала. Часть грузинских феодалов приняла сторону Георгия, он предпринял несколько попыток вернуть престол и в ходе этих войн умер. Похоронили в Тбилиси в храме св. Андрея Первозванного, который он построил в честь отца…
Волжская Болгария после полученной взбучки тоже не образумилась. Да иначе и быть не могло. Отношения с Русью там зависели не от болгарских князей, а от работорговцев. Пока они покупали пленных, сохранялся соблазн набегов. В 1186 г. Всеволоду III пришлось повторить поход на болгар. Теперь он южных князей звать не стал — пусть войско будет поменьше, зато порядка больше. Но когда государь с полками выступил на восток, на Рязанщине опять передрались пятеро братьев Глебовичей. Роман, Игорь и Владимир навалились на Святослава Пронского и Всеволода Коломенского.
Великий князь потребовал от них прекратить войну, отправил к двоим младшим князьям 300 своих воинов — показать, что берет их под защиту. Куда там! Трое старших грубо ответили, что они независимые властители и в посторонних советах не нуждаются. Но и Святослав Пронский рассудил, что лучше быть независимым и вытворять что угодно. Перекинулся к старшим, сдал Пронск. Прибывшие к нему на помощь 300 владимирцев оказались пленниками, их заковали в цепи. Только Всеволод Коломенский остался верным государю, но за это братья захватили его жену и детей, ограбили и заточили в темницу.
Дерзость была слишком наглой и слишком глупой. Всеволод III как следует наказал болгар, его полки вернулись домой, чуть-чуть передохнули и засобирались на Рязань. Как выяснилось, Глебовичи и впрямь надеялись выйти сухими из воды, упросили заступиться за них Святослава Киевского, Ярослава Черниговского, во Владимир поехали посольства. Но государь доброхотов слушать не стал, хулиганства и клятвопреступлений не спустил. Его войска вошли на Рязанщину, всыпали князьям так, что мало не покажется. Лишь после этого Всеволод III позволил Глебовичам извиниться, они признали полное подчинение великому князю.
Но не успели прекратиться раздоры по соседству, как заполыхало далеко на юго-западе. В 1187 г. в Галиче умер Ярослав Осмомысл, и его княжество, одно из самых богатых и сильных на Руси, рухнуло в пучину крови и грязи. На престол нашлось три претендента, назначенный Осмомыслом Олег, сын от казненной Анастасии, Владимир — сын от первой жены, и сосед, Роман Волынский. А вечные крамольники, галицкие бояре, почувствовали волюшку, и их не устраивал ни один из троих. От Олега им ждать ничего хорошего не приходилось, его свергли. Роман Волынский был таким же крутым, как Осмомысл, правил единолично, заставлял знать повиноваться себе. А Владимира бояре рассчитывали превратить в свое послушное орудие, играли на его слабостях, усаживали за хмельные столы, задумали окрутить овдовевшего князя браком, подсовывали ему собственных родственниц. Но и он не оправдал надежд, стал проявлять самостоятельность, вместо боярышень взял в жены полюбившуюся ему вдову священника.
Аристократы рассердились, решили проучить князя, как когда-то его отца. Явились вооруженной делегацией, потребовали — Владимир должен выдать жену для сожжения, а себе выбрать другую, которую ему предложат. Но князь с супругой и двумя детьми предпочел сбежать. Поехал к венгерскому королю, просил помощи. Что ж, Бела III откликнулся. Лично возглавил рыцарей, повел через Карпаты. В Галич вошли без боя, население не выступило против своего князя, а с боярами король нашел общий язык. Но после этого Бела III неожиданно сменил тон. Владимира с семьей отправил в Венгрию и заточил в башню, а сам принял титул «короля Галицкого». Венгры оккупировали княжество и хозяйничали совершенно бесцеремонно. Превращали православные храмы в конюшни, занимали дома, обчищали погреба, хватали прямо на улицах чьих-то жен и забирали себе в наложницы.
Такого на Руси еще не бывало: чужеземцы шутя отхватили от нее солидный кусок. Князья всколыхнулись, заговорили, что надо бы идти освобождать. Но… пошел только Роман Волынский, и у него сил не хватило, разбили. А старшие князья, Святослав Киевский и Рюрик Ростиславич, уперлись в вопрос — если Галич освободят, кому он достанется? Святослав соглашался, чтобы его взял Рюрик, но за это пусть отдаст Белгород, Овруч и еще ряд городов. Тот отказывался. Увязли в спорах, поход так и не состоялся.
Но в 1189 г. Владимир Галицкий сумел удрать от венгров. Летом в башне было душно, ему сделали поблажку, поставили на верхней площадке шатер. Князь изрезал его, связал лоскуты, ночью спустился с башни и скрылся. Он объявился у германского императора Фридриха Барбароссы. Готов был расплатиться чем угодно, обещал стать вассалом Фридриха, платить дань в 2 тыс. гривен серебра, если подсобит вернуть княжество. Император этим не прельстился. Он был занят другими делами, и затевать войну с Венгрией никак не мог. Но он вдруг узнал, что Владимир приходится племянником Всеволоду Большое Гнездо. Барбаросса помнил отчаянного мальчишку, сбежавшего из Византии. Знал, каким могущественным государем стал Всеволод. С таким монархом император хотел дружить, и ради него оказал любезность Владимиру. Отписал к польскому королю Казимиру Справедливому, попросил поддержать князя.
Казимир выделил войско, а галичан венгры совершенно допекли. Как только люди узнали, что идет их князь с поляками, восстали и прогнали интервентов. Но и Владимиру после всего пережитого пришло время призадуматься — кто его свергнет в следующий раз? Бояре? Венгры вернутся? Или поляки окажутся такими же «друзьями», как венгры? Теперь-то и он вспомнил про дядю, Всеволода III, с которым раньше ничего общего не имел, не удосуживался с ним связаться. Поклонился ему, умолял: