Как-то глава третьей по величине компьютерной империи США Чарльз Вонг во время игры в гольф, безо всякой причины, исходя лишь из своего игривого настроения, уволил 500 человек. И никакие профсоюзы и законодательные гарантии не смогли их защитить. А смог бы себе позволить такое директор завода в СССР? Да от него за такой произвол мокрого места бы не осталось. Таким образом, для Запада демократия — это лишь переходной этап между всевластием монархов и всевластием новых «королей» — финансовых корпораций.
И еще один штрих. Многие демократически избранные политики проводят деструктивную политику не по какой-то злой воле, а для того чтобы выиграть очередные выборы, чтобы их не подвинули конкуренты. Например, в начале 1990-х население русскоязычной Восточной Украины хорошо относилось к украинскому языку, к национальным украинским традициям. Агрессивные действия «украинизаторов» оттолкнули русскоязычных украинцев от так называемой «украинской идеи». Я спросил как-то Левко Лукьяненко, старейшего из лидеров украинских националистов, который был одним из моих заместителей в следственной комиссии украинского парламента:
— Левко Григорьевич, вы понимаете, что ваша поспешность тогда привела к столь печальным результатам сейчас, привела к расколу Украины?
— Понимаю, — ответил Левко Григорьевич, — но если бы мы тогда не пошли на этой волне, не возглавили ее, нас сместили бы и на наше место пришли бы крикливые демагоги, которые только и ждали своего часа. Мы не могли действовать иначе.
Сплошь и рядом президенты и премьеры норовят перед выборами потрафить избирателям, выбрасывая ничем не обеспеченные деньги и раздувая инфляцию. По этой же причине проводят бездумную внешнюю политику. Например, правители США ради того, чтобы стать милыми для сердец своих избирателей здесь и сейчас, пускаются на такие внешнеполитические авантюры, что США начинают тихонько ненавидеть не только их противники, но и союзники. Рано или поздно такая политика приведет к печальным последствиям для Штатов. Скажем, вторжение Грузии в Южную Осетию в августе 2008 года в немалой степени обусловлено внутриполитической ситуацией в США, а именно выборами. Действующая администрация ради того, чтобы добиться своего переизбрания, посредством грузинского президента развязала вооруженный конфликт. Причем было ясно, что теряют на этом и Штаты и Грузия. Но администрация президента США пошла на внешнеполитические потери страны в целом ради внутриполитической выгоды одного из провластных кланов США — того, который контролирует республиканскую партию. Надо сказать, что некоторые влиятельные круги в Соединенных Штатах понимают, что деструктивная политика рано или поздно закончится крахом для их страны, поэтому они привели к власти Барака Обаму и начали политику «перезагрузки отношений». Но уже сейчас ясно, что очень многих влиятельных людей такая политика не устраивает. А то, что могут сделать влиятельные люди США с президентом, ярко продемонстрировала судьба Кеннеди.
Хотя убийство президента Кеннеди как нельзя лучше демонстрирует уязвимость демократии. Неужели не ясно, что от американского президента столь много зависит, что у него столько противников, что езда в открытой машине рано или поздно закончится трагически? Тем более США — не СССР. В США разрешено свободное ношение оружия. При таких условиях президента мог убить даже просто психически больной человек. Несомненно, что это понимала и охрана Кеннеди. Но… но представим: президент перестал бы ездить в открытой машине. Его политические противники сказали бы, что он трус, что прячется от своего народа, — в результате проигрыш на выборах. Естественно, после убийства Кеннеди, подобных вопросов никто бы поднимать не стал. Но это после убийства. То есть должен был погибнуть американский президент (не Кеннеди, так кто-то другой), прежде чем руководители Штатов смогли бы не ездить в открытых машинах, не рискуя при этом потерять голоса избирателей. И с этой точки зрения убийство президента США было неизбежным. Кто-то должен был стать первым.
Теперь о местном самоуправлении. Магдебургское право— один из краеугольных камней демократии, и это, конечно, хорошо. Хорошо, когда жители одного населенного пункта сами управляют своей общиной. Кстати, такая самоуправляемая ячейка в юриспруденции так и называется — община, хотя для нее есть и другие термины — громада или коммуна. Но Магдебургское право сложилось в Средние века, когда население европейских городов составляло 3–5 тысяч человек. Города с пятидесяти-и стотысячным населением в то время можно было по пальцам пересчитать. Тогда, конечно, люди знали, кого они избирают. Знали лично и могли контролировать своих избранников. Сейчас в селах, поселках, небольших городах самоуправление общины реально. Но ведь огромное количество людей живет в мегаполисах, население некоторых мегаполисов превышает население целых государств. И самоуправляемая община здесь уже не может существовать в принципе. Какая община в городах с населением 10–15 миллионов человек?
То, что Магдебургское право стало нелепостью, показывает пример некоторых городов США. Раньше было так — самоуправляемые города и села входили в состав штатов. То есть в городах и селах было местное самоуправление, а в штате уже действовал принцип государственного управления. А сейчас некоторые мегаполисы на атлантическом побережье до того разрослись, что фактически находятся на территории нескольких штатов. Скоро один город станет включать в себя несколько штатов. То есть все становится с ног на голову — раньше штат включал в себя города, теперь город (единица меньшего порядка) будет включать в себя штаты (единицы большего порядка). Естественно, мегаполисы по своей природе могут управляться на началах только государственного, максимум регионального, управления, а не на началах местного, так как их жители уже не являются территориальной общиной в ее изначальном понимании. Очень хорошо это продемонстрировала история Рима. Республика нормально управлялась, когда под ее властью был только город и его окрестности. Но когда Рим завоевал все Средиземноморье, а продолжал управляться как город, ситуация изменилась. Не могли сходки горожан на форуме решать все за остальных. Ведь большинство граждан в то время проживали вдали от Рима и на форум прийти не могли.
Таким образом, мы видим, что в западных демократиях: а) реальная государственная власть уходит от общества в корпорации; б) местное самоуправление становится формальностью; в) права граждан защищены во многом лишь на бумаге. То есть по сравнению с тем же СССР граждане Запада меньше защищены в своем праве на труд (от безработных просто откупаются пособиями, что ведет к их моральной деградации), на отдых, на социальный минимум; больше защищены в праве на личную инициативу, на предпринимательство, на свободу слова. То есть там, где прибавляется одно, убирается другое. Мы видим, что в западных странах были люди, которые предпочли бы своей беспокойной демократии спокойную и надежную советскую жизнь, и в СССР были люди, которые бы предпочли мобильную жизнь Запада своему социализму.
Но основная масса людей предпочитает не искать новое. Они предпочитают лишь усовершенствовать свой традиционный образ жизни.
Я здесь говорю лишь об осведомленных людях. Так, в перестройку большинство населения СССР склонялось в пользу Запада из-за неосведомленности. Их просто обманули — сказали, что ко всем благам социализма добавятся и блага Запада. К дешевой колбасе придут дешевые шмотки, к праву на труд придет право жить на пособие по безработице, к дешевой квартплате придет отсутствие прописки. Но в жизни редко работает принцип «и-и», обычно — «или-или».