26.09 командование Южным фронтом принял Фрунзе. Белое наступление было в самом разгаре. Донцы заняли крупную станцию Волноваха, взяли Мариуполь, подступили к Юзовке (Донецку) и Иловайской. Войска 1-го корпуса тоже продвинулись на 60 км и взяли Синельниково, угрожая Екатеринославу. Москва слала панические телеграммы, требуя решительных действий и ликвидации угрозы.
"Настроение войск, — докладывал новый командующий, — было несколько надломлено".
Проанализировав обстановку, Фрунзе понял, что на востоке Врангелю, собственно, делать нечего. Ну продвинься он еще немного, займи еще какую-то территорию, а дальше что? Никакого стратегического выигрыша это не сулило. А на север далеко зарываться для белых было бы рискованно, имея в тылу Каховский плацдарм. Логика подсказывала, что главный удар еще впереди. Поэтому Фрунзе не стал трогать своих основных группировок. В Донбассе он решил ограничиться подкреплениями, перебрасываемыми с Северного Кавказа и Кубани. Первой подошла 9-я стрелковая дивизия Куйбышева. Ее командиру Фрунзе подчинил остатки отступающих частей и приказал "стоять насмерть". Потери она понесла жуткие, 77-му ее полку пришлось выполнить приказ буквально — он был уничтожен полностью. Но ввод в бой свежих сил остановил продвижение казаков. Точно так же на северном участке Фрунзе оставил находившиеся там 46-ю, 3-ю стрелковые дивизии, объединив их под командованием Федько и усилив одной кавбригадой.
Новый комфронтом сумел понять еще одну вещь — что красные могли бы уничтожить Врангеля гораздо раньше, если бы… не предпринимали одну за другой трех попыток его уничтожения. Если бы обеспечили подавляющий перевес, а не спешили с очередной операцией, едва подтянутся несколько свежих соединений. И белогвардейцы перемалывали эти соединения поочередно, одно за другим. Поэтому Фрунзе отказался от идеи общего наступления на Врангеля до подхода всех движущихся к нему и ожидаемых резервов, главным образом 1-й Конармии. Фрунзе уже обладал достаточным авторитетом, славой победителя, к тому же был ленинским любимцем как единственный толковый полководец "из партии". Он мог позволить себе гораздо большую свободу, чем другие военачальники. Притормозив четвертую операцию по ликвидации Врангеля, он стал усиливать оборону. Непрерывно совершенствовались укрепления Каховки, благо рабочая сила «буржуйский» Херсон — была под рукой. Копались противотанковые рвы. Для борьбы с бронетехникой строились специальные позиции с орудиями, предназначенными бить прямой наводкой по танкам и броневикам. Между линиями обороны оборудовался ряд ротных опорных пунктов — чтобы в случае прорывов противника брать его в клещи. Дополнительно Фрунзе перебросил на плацдарм ударно-огневую бригаду, имевшую в составе огнеметные роты и 160 пулеметов.
А в районе Никополя для прикрытия переправ и правого берега была размещена 2-я Конная армия Миронова. Фактически сформированная заново, она достигла 17 тыс. сабель. Сделать это Миронову было не столь трудно. Он обладал репутацией "народного вожака", и едва принял командование, как к нему начали перебегать из других соединений — особенно донцы. Знали, что он своих "не выдаст" и сумеет вывести из трудных положений. Возвращалась в строй даже часть дезертиров, прятавшихся по лесам после разгрома Жлобы и Городовикова.
С Махно Фрунзе вступил в переговоры. Ему, опутывавшему своими дипломатическими играми басмаческих лидеров и эмира Бухарского, вести их было гораздо легче, чем твердолобым ортодоксам. В Харьков приехала делегация от батьки во главе с Поповым и Куриленко. 6.10 было заключено соглашение о совместных действиях против Врангеля. Батьке пообещали золотые горы, самые заманчивые условия. Его Повстанческая армия сохраняла самостоятельность, подчиняясь красному командованию лишь в оперативном отношении. Задачей Махно определялись действия в тылах Врангеля, а районом этих действий — Гуляй-Поле, батькина вотчина. Обещали помочь снабжением и оружием. Разрешили свободно вести мобилизацию в свою армию в Таврии и Екатеринославщине. В прочный союз Махно вряд ли верил, но временная смена курса была ему выгодна. Давала передышку в столкновениях с красными, сулила перспективы усиления. Скопление войск на фронте сковывало свободу его маневра, а теперь можно было снова «погулять». Весьма заманчиво выглядела и возможность вместе с красными пограбить Крым. Ну а для Фрунзе, тоже таившего камень за пазухой, главным было на время ближайших операций обезопасить свой тыл. Его устроили бы в принципе даже не активные действия Махно, а его нейтралитет.
В Донбассе тем временем собралась сильная советская группировка, подошли с Кубани несколько новых дивизий, и Фрунзе начал на восточном фланге частное наступление против донцов, выдохшихся в атаках и израсходовавших боезапас артиллерии. Левый фланг казаков подвергся удару 5-й кавдивизии, центр — группы из 9-й стрелковой, 7-й и 9-й кавалерийских дивизий, а правый фланг — Морской дивизии. 3.10 прорывом кавалерии и угрозой охвата красные заставили Донской корпус отступить от Юзовки, на следующий день отбили Мариуполь. Поддержать казаков другими частями Врангель не мог. Время работало уже против него. Чтобы не быть раздавленным и обрести шанс на победу, он должен был до подхода новых крупных сил большевиков провести Заднепровскую операцию. На востоке оставалось ограничиваться обороной. Более того, Донскому корпусу приходилось растянуть эту оборону к северу, поскольку соседний, 1-й корпус, передавался на направление главного удара
Скрытно, по ночам, он сосредоточивался в районе Александровска, а напротив Никополя — 3-й корпус. Перебрасывалась сюда конница Бабиева и Барбовича. 2-й корпус Витковского оставался на левом берегу для атаки в лоб Каховского укрепрайона после его обхода с тыла. Вязались плоты, в плавнях готовились лодки. Утром 8.10 передовые батальоны Марковской дивизии начали переправу севернее Александровска у острова Хортица, отбросили от берега красные части Федько и захватили плацдарм. Следом по наведенным мостам двинулась Корниловская дивизия, 3-я советская дивизия, прикрывавшая этот участок, была разгромлена, потеряв более половины личного состава. Один полк корниловцы целиком взяли в плен, много пленных захватили и марковцы. Остатки красных войск отступали, а на плацдарм пошла конница Бабиева. Прикрывшись с севера частями марковцев, а на левом берегу оставив дроздовцев для защиты переправ с востока, главные силы группировки двинулись на юго-запад, к Никополю. Навстречу им выступила 2-я Конармия, пытаясь контратаковать Но в ночь на 9.10 южнее началась переправа другой группировки — 3-го армейского корпуса и конницы Барбовича — 2,5 тыс. штыков и 3,5 тыс. сабель. Они ударили во фланг и тыл армии Миронова, и она стала пятиться, огрызаясь контратаками и налетами. Обе группировки белых соединились и 11.9 заняли Никополь, развивая удар на запад и углубившись на 10–25 км от Днепра.
На восточном участке фронта все еще продолжалось красное наступление. 8.10 они заняли Бердянск. Прикрывавший оборону миноносец «Беспокойный» сел на мель. В Ставке махнули на него рукой, считая погибшим. Но миноносцу удалось сняться вопреки всем ожиданиям и, отбившись от наседающих на него неприятельских кораблей, уйти к своим. 10.10 советская 5-я кавдивизия взяла Гуляй-Поле. Примерно на этом рубеже красных сумели остановить.
Заднепровские части белогвардейцев 12.10 взяли крупную станцию Апостолово. Фрунзе указывал Миронову, что отход с линии Днепра и с Каховского плацдарма недопустим ни в коем случае, "2-я Конармия должна выполнить свою задачу хотя бы ценой самопожертвования". Для поддержки Миронова с севера на правый берег была целиком переброшена Екатеринославская группа Федько. Тут, возможно, белые допустили тактический промах, не воспользовавшись этим — в течение нескольких дней перед Дроздовской дивизией, остававшейся на Левобережье, вообще не было противника. Даже Екатеринослав стоял беззащитный. Но потом прикрытие появилось — и пошла мощная подпитка группы Федько. Начали прибывать первые полки перебрасываемой из Сибири 30-й дивизии — такой же огромной, как 51-я дивизия Блюхера. Когда ее передовые части выгружались в Павлограде, последние еще только подъезжали к Москве, а тылы и артиллерия были еще за Волгой.