А вместо прогнозируемых поражений посыпались победы. Посыпались чины и награды, в том числе генералам и офицерам, игравшим в оппозицию. Они сразу же забыли, что осуждали фюрера, предрекали бедствия. Теперь им казалось, будто и они были сторонниками дерзкой политики. Когда двинулись на Россию, катастрофу не пророчил никто! Все были уверены в успехах.
Заговор возродился по мере военных неудач. Теперь оппозиция подпитывалась обиженными генералами, которых Гитлер поснимал за поражения. Возобновились контакты с западными державами. Только первую скрипку в подобных играх стали играть не англичане, а американцы. Работу в данном направлении возглавил уже знакомый нам Уильям Джозеф Донован, шеф Управления стратегических служб США. А непосредственные связи с германской оппозицией осуществлял Аллен Даллес. Он обосновался в Швейцарии, и к нему в «гости» потянулись представители Канариса, генеральской оппозиции. Еще одним центром встреч и переговоров был Стокгольм. Здесь посредниками в наведении мостов стали банкиры Маркус и Яков Валленберги.
Гестапо и СД работали квалифицированно, Гиммлер знал о кружках заговорщиков. Но не трогал их, даже тайно встречался с активистами оппозиции. Почему бы и нет? Одно из течений недовольных генералов и офицеров полагало, что лучшим вождем Германии вместо Гитлера будет именно Гиммлер! Пускай он берет власть со своими эсэсовцами, заключает мир на западе и продолжает войну на востоке. У рейхсфюрера накапливались и доказательства измены Канариса. Впрочем, и у Канариса копился компромат на Гиммлера. Между собой они враждовали, но покрывали друг друга. Знали, что у конкурента тоже имеются улики. Если прижмешь его, всплывет кое-что против тебя самого.
Однако и теперь никаких практических шагов для переворота не предпринималось. Военные оппозиционеры несколько раз замышляли покушения на Гитлера. Бодро и решительно составляли планы на офицерских застольях. Но как только доходило до дела, сразу скисали. Придумывали массу причин, чтобы отменить операции. Переговоры с западными державами протекали куда более интенсивно. Но и они зацикливались на бесконечных обсуждениях – на каких условиях может быть заключен «мир без Гитлера». Только стоит подчеркнуть, что ни о каких принципиальных изменениях нацистской политики речь не шла! Лидер заговорщиков генерал Бек поучал: «Плохо не то, что делает Гитлер, а то, как он это делает». От США и Англии оппозиция хотела получить гарантии, что немцам будут оставлены все их завоевания в Центральной Европе, сохранена «свобода рук» на Востоке. А еще лучше – вместе выступить против русских… И нелишне будет отметить, что эмиссары западных союзников отнюдь не отвергали подобные переговоры. Не побрезговали вступить в диалог даже с Гиммлером и с его полномочным представителем Шелленбергом.
В целом же получилось, что заговор против Гитлера бестолково варился шесть лет. Реальные черты он начал приобретать только весной 1944 г., когда стало очевидным – западные державы вот-вот откроют «второй фронт» во Франции. К оппозиции стали примыкать новые видные фигуры, в их числе оказался даже Шахт. Это было своеобразным показателем, обозначавшим позицию банковских и промышленных кругов. А центром заговора стал штаб Резервной армии. Эта армия объединяла все тыловые гарнизоны Германии, учебные заведения. Офицеры и солдаты, приезжающие на родину в отпуск или на лечение, также числились в Резервной армии. А на случай, если в Германии восстанут миллионы остарбайтеров и пленных, существовал план «Валькирия» – курсантов, гарнизонные части, отпускников поднимали на усмирение бунта. Оппозиция решила использовать готовый план для переворота. Сохранила и название «Валькирия».
Собственные замыслы согласовывали с США и Англией. В мае 1944 г. лидер заговорщиков генерал Бек переслал в Швейцарию Даллесу совсем уж иждивенческий доклад. Просил, чтобы американцы высадили 2–3 дивизии воздушным десантом в Берлине, добавили морские десанты в Гамбурге и Бремене, и тогда скажет свое слово германская оппозиция, арестует Гитлера. Однако войну с русскими Бек требовал продолжать! А оборона Франции возлагалась на группу армий «Б» фельдмаршала Роммеля. В его штабе вырабатывались условия перемирия – немцы отведут войска из Франции, но и западная коалиция не пересечет границу Германии, остановится. Новое немецкое правительство возглавит Бек, оно заключит «конструктивное мирное соглашение» с американцами и англичанами, а на Востоке продолжится война.
Кстати, Рузвельт в это же время предложил союзникам принять совместное заявление, что война ведется не против германского народа, а против «гитлеризма». Сталин и Черчилль поддержали его. Заявление выглядело справедливым. Неужели мстить женщинам и детишкам? Но в свете сказанного истинная подоплека генеральского заговора приобретает весьма грязный оттенок. Гитлер свое дело сделал, его следовало убрать. А когда его не станет, западные державы получат отличный повод вступить с немцами в переговоры о мире. Советский Союз начнет протестовать – но это уж будут его проблемы…
6 июня началась операция «Оверлорд», высадка в Нормандии. Неприступного «Атлантического вала», о котором шумела немецкая пропаганда (и англо-американская тоже), на самом деле не существовало. Строительные ресурсы Рейха ушли на возведение полос укреплений по Днепру, в Прибалтике, Белоруссии. А оборона побережья Атлантики основывалась на опыте Дюнкерка. Германское командование пыталось сбросить десанты в море контрударом танковых соединений. Но плацдармы на нормандских пляжах прикрывались мощнейшим огнем всего союзного флота! Танки расстреливали, как в тире.
Ну а германская пехота во Франции в основном состояла из «Остгруппен». Нужно ли было погибать за Гитлера русским, кавказцам, узбекам? На советском фронте они дрались яростно. Возбуждали себя, будто борются с коммунизмом, а сдача в плен для них фактически исключалась. Но англичане и американцы не были коммунистами. Наоборот, у них можно было спастись! Солдаты убивали немецких командиров, сдавались целыми ротами и батальонами. Оборона рухнула. Союзники взяли 250 тыс. пленных – большинство было из «Остгруппен». Многие из них выражали желание продолжить войну в американской или британской армиях. Надеялись выслужить иностранное гражданство. Их охотно принимали, пускай воюют. А насчет гражданства видно будет…
Союзные войска триумфально двигались по Франции. И именно теперь для германской оппозиции настало время осуществить переворот. Теперь было с кем договориться о мире, о разграничении интересов в Европе. Роммель 15 июля составил послание Гитлеру. Доказывал, что война неотвратимо идет к концу, и срочно требуются «политические решения». Отправил письмо – и сказал приближенным: «Я дал ему последний шанс. Если он не воспользуется им, мы начнем действовать». Как мы видим, один из основных заговорщиков выступал даже не против Гитлера. Он всего лишь силился перебороть упрямство Гитлера и его нежелание трезво оценить ситуацию. Пусть заключает мир на Западе или уйдет в отставку, откроет дорогу к миру своим преемникам. А если по-прежнему заупрямится, «начнем действовать». Впрочем, самому Роммелю действовать не пришлось. По дороге он попал под авиационный налет и был ранен.
Но и других офицеров, способных на какие-то активные действия, во всей германской армии нашлись считанные единицы. Вся оппозиция оказалась годной лишь на пустую болтовню. Организацией переворота пришлось заниматься единственному человеку– полковнику Штауфенбергу. К «западникам» он не принадлежал. В закулисных связях с англичанами и американцами не участвовал. Штауфенберг полтора года провел на Восточном фронте, занимался формированием частей «Остгруппен», и у него родился фантастический проект союза с русскими антисоветчиками. Немцы сбросят Гитлера, а власовцы – Сталина. Воцарится демократия, мир и дружба. Из России Штауфенберг попал в Африку, под бомбежкой потерял руку и глаз. Но его считали ценным офицером, назначили начальником штаба Резервной армии.