Осенью 1943 г. он разъяснял: «Мы не можем допустить восстания в то время, когда Германия все еще держит Восточный фронт и защищает нас с той стороны. В данном случае ослабление Германии как раз не в наших интересах. Я вижу угрозу в лице России… Чем дальше от нас находится русская армия, тем лучше для нас. Мы не можем вызвать восстание против Германии до тех пор, пока она держит русский фронт, а тем самым и русских, вдали от нас…» Это было не только личное мнение Коморовского. 1 октября 1943 г. лондонское правительство разработало для АК инструкцию на случай «несанкционированного вступления на территорию Польши советских войск»! Указывалось: «Польское правительство направит протест Объединенным Нациям против нарушений польского суверенитета – вследствие вступления Советов на территорию Польши без согласования с польским правительством – одновременно заявляя, что правительство с Советами взаимодействовать не будет».
Вот так! Если хотите нас освобождать, согласуйте! А мы будем кочевряжиться! Амбиции правительства Миколайчика заносились до такой степени, что дальше некуда! В январе 1944 г. оно прислало в Польшу меморандум: «Польской военной целью на востоке является сохранение границ 1921 г. – при включении Литвы в Польшу и максимальном ослаблении России путем отрыва от нее Украины и Белоруссии и привязка их в политическом и военном плане к Польше». В общем, грезили не только о возвращении Западной Украины и Западной Белоруссии! Нет, всей Украины и Белоруссии, еще и Литвы! Возродить Речь Посполитую, какой она была в XVII в., до Богдана Хмельницкого!
И если с немцами АК до поры до времени не воевала, то с советскими партизанами предписывалась жестокая борьба. В секретных документах предусматривалась также война против Красной армии, если она войдет в Польшу. Причем для этого не только допускалось, а даже прямо предписывалось «использование польской полиции, ныне официально находящейся на службе у немцев». Для разжигания вражды против русских были разработаны специальные рекомендации. Сами по себе они представляются весьма любопытными. От пропагандистов АК требовалось внушать народу следующие тезисы: русские хотят захватить Польшу, закрыть все костелы, обратить поляков в православную веру, а несогласных отправить в Сибирь. Советская агентура в Англии переслала в Москву массу подобных документов. Они ложились на стол Сталина и никак не способствовали симпатиям к правительству Миколайчика.
А в преддверии летнего наступления советских войск польские стратеги в Лондоне разработали план «Буря». Армия Крайова должна была уловить момент, когда немцы уже побегут, а русские еще не придут. Поднять восстания, захватить власть и встретить русских «в роли хозяев». Причем встретить «на неразобранных баррикадах». Командиры АК при этом выступали представителями законного правительства, и советским командирам предстояло договариваться с ними. Да еще попробуй договорись! Для АК допускалось только «разовое» взаимодействие. В остальном требовалось диктовать свои условия. Если же русские не захотят считаться с ними, применят силу, предписывалось сопротивляться на тех же «неразобранных баррикадах», начинать партизанскую борьбу.
Польское правительство подхватит факты «нарушений суверенитета», будет раздувать протесты на международной арене, и считалось вероятным, что американцы с англичанами поддержат поляков, даже откажутся ради них от соглашений Тегеранской конференции. Словом, готовилась подлая и грандиозная провокация. Вся война против Германии вместо победного завершения оказалась бы скомканной. Острие вражды перенацеливалось на русских. Зато в результате должна была образоваться Великая Польша. Британские политики и военачальники знали об этих проектах. Одобрения не выказывали. Но и не пресекали, Москву не предупреждали. Антисоветские выходки считались в любом случае полезными.
Развитие операции «Багратион» ошеломило польских руководителей. Столь быстрого и масштабного разгрома немцев они никак не ожидали. Советские армии надвигались стремительно. Бур-Коморовский и его помощники занервничали и заторопились с подготовкой «Бури». В первую очередь направили отряды боевиков в Вильнюс и Львов. Города выбрали не случайно – пыжились застолбить хотя бы старые границы, существовавшие до 1939 г. Восстания должны были обозначить, что Западная Украина и часть Литвы принадлежат полякам.
Сам Бур-Коморовский готовил выступление в Варшаве. Ее предусматривалось захватить хотя бы за 12 часов до прихода советских войск. Командование АК обратилось к англичанам, чтобы по сигналу восстания прислали авиацию и польскую парашютную бригаду из армии Андерса. Быстренько прилетит и Миколайчик с правительством. После этого с русскими пойдет совсем другой разговор. Дозволят ли им пройти через польскую территорию, на каких условиях? Со Сталиным и его военачальниками планы «Бури», конечно, не согласовывались. Наоборот, вся соль состояла в том, чтобы поставить их перед фактом.
В Вильнюсе 4 тыс. бойцов АК выступили в ночь на 6 июля. Но они были уверены, что немцы уже бегут, а выяснилось, что Гитлер приказал оборонять город. Как раз накануне прибыли подкрепления, и гитлеровцев вдруг оказалось вчетверо больше, чем повстанцев. Поляков обложили, они были обречены. Но через день подошли передовые части 3-го Белорусского фронта и несколько литовских партизанских отрядов, выручили бойцов АК. Рядовые повстанцы о политических интригах не подозревали. Воодушевленно подключились к штурму, освобождали Вильнюс вместе с русскими и литовцами.
Во Львове момент выбрали более удачно. Германские части хлынули из города в ночь на 23 июля. Бойцы АК принялись обстреливать уходящие колонны, даже захватили несколько танков. Заняли предместья Львова, развесив на улицах свои флаги. Советские части подошли 25 июля. С боем очистили центр города, где еще оставались гитлеровцы. На домах появились красные флаги, но и польские, бело-красные, не снимали. По улицам ходили советские патрули, а рядом повстанческие. Приветствовали друг друга, если нужно – легко договаривались о помощи. Но идиллии быстро пришел конец. Сталинскому правительству была известна истинная подоплека восстаний. А по радио зазвучали трескучие заявления правительства Миколайчика, будто Вильнюс и Львов освободили отряды АК, а русские «только помогали».
Однако советское руководство уже подготовило собственные меры для нейтрализации провокаций. В Москве собрали представителей польских левых партий, и был сформирован Польский комитет национального освобождения. Его направили в первый польский город, освобожденный нашими войсками, Хелм. Здесь созвали Крайову Раду Народову («народный совет страны»). Было официально объявлено о формировании национальных вооруженных сил, Войска Польского. Главнокомандующим стал М. Жимерский, генерал старой польской армии, ветеран Первой мировой войны. А самому Польскому комитету Рада предоставила полномочия временного правительства.
Из Хелма оно перебралось в более крупный город Люблин, отсюда второе название – «Люблинское правительство». 26 июля оно подписало соглашение с СССР. Признавалось, что в районах боевых действий вся полнота власти принадлежит советскому военному командованию, а в тыловых районах Польши – комитету национального освобождения. Руководителей вильнюсских и львовских отрядов АК вызвали на переговоры. Выполняя инструкции Миколайчика, они уперлись, что Вильнюс и Львов принадлежат Польше. Поэтому их арестовали, а их бойцов разоружили. Предложили всем желающим поступать в Войско Польское. Многие согласились, отказавшихся интернировали – держать в ближних тылах антисоветские формирования было не самым лучшим вариантом.