В последний раз нацистская верхушка собралась вместе 20 апреля, в день 56-летия Гитлера. Отмечали скромненько, в подземном бункере, оборудованном при рейхсканцелярии. С поздравлениями прибыли Геринг, Геббельс, Гиммлер, Риббентроп, Борман, Дениц, Кейтель, Йодль, Кребс и прочие высшие лица. Фюрера подбадривали потоками откровенной лести. Хотя сама обстановка не позволяла забывать: надвигается конец. Гости были напряженными, нервно переминались в приемной, даже застолье не принесло оживления. Потом Гитлера повели во двор рейхсканцелярии – здесь руководитель гитлерюгенда Аксман преподнес вождю «подарок», батальон 15-летних юнцов. Фюрер обходил строй, с улыбкой трепал их по щекам. А окружающие видели, насколько он одряхлел. Как шаркают ноги, трясется рука, да и улыбка смотрелась ненатуральной, вымученной.
В это время в городе грохнуло. Затем рвануло снова. Преподнесла «подарок» советская армия – дальнобойная артиллерия начала обстрел Берлина. Ссутулившийся, поникший Гитлер заковылял обратно. Вниз, под землю. Из логова он выбирался живым последний раз. Видел небо в последний раз. Отныне его окружала та «валгалла», которую он построил себе сам. Мрак, бетон, сырость. Как бы насмешка над оккультной «подземной империей ариев», населенной духами героических предков. Впрочем, сперва для фюрера намечалась иная штаб-квартира. Предполагалось, что после дня рождения он переберется в свою альпийскую резиденцию Оберзальцберг, будет оттуда руководить страной и армией.
Но он был уже не способен ничего предпринимать. Боялся – если узнают о его отъезде, Берлин сразу падет. Не доверял приближенным. Чем они здесь займутся без него? Не соблазнятся ли пожертвовать им, перехватить власть? Сказывался и физический, моральный упадок. Гитлер прирос к бункеру. Здесь был удобный, безопасный мирок. Осколочек прежнего привычного мира – посреди внешнего хаоса. Он заявил, что останется в Берлине. Вместо переезда фюрера было решено создать два запасных центра управления, на севере и на юге.
На север выехали командующий флотом гросс-адмирал Дениц и Гиммлер, на юг, в Баварию, вылетел Геринг. Однако и прочие приближенные засуетились исчезнуть, подыскивали уважительные поводы. Уехал Риббентроп, наобещав какие-то сногсшибательные политические маневры, «дипломатический переворот». Хотя на самом деле он спрятался на своей вилле и пытался найти убежище, где можно «залечь» на долгое время. Поисками укрытия занялся и руководитель «трудового фронта» доктор Лей. Присматривал домик где-нибудь в горах, в безлюдной местности.
Начальник штаба СС Бергер выпросил ответственное задание: умертвить или эвакуировать именитых пленных, иностранных государственных деятелей, сидевших в нацистских лагерях. Вылетел в Баварию – но в действительности принялся через этих деятелей договариваться о собственном спасении. Срочно понадобилось лететь в Баварию и начальнику Имперского управления безопасности Кальтенбруннеру, он объявил, что займется мобилизацией свежих сил СС. Но вместо полков и дивизий устроил только большой госпиталь СС – и лег туда сам под чужим именем. Планировалась пластическая операция. Однако садист Кальтенбруннер был еще и патологическим трусом. Он панически боялся даже зубного врача. А операции настолько испугался, что сбежал из госпиталя, и подчиненные выдали его американцам.
Некоторые нацистские иерархи остались с Гитлером. Чтобы укрыться от обстрелов и бомбежек, в бункер переехали Борман, Геббельс с женой и шестью детьми. Генералы уговаривали фюрера все-таки уехать. Но фюрер говорил, что все его предали и он останется до конца, лично возглавит оборону Берлина. Заявлял: если ему суждено погибнуть, то лучше встретить смерть в столице, чем где-нибудь на дорогах, скитаясь по лесам. Хотя фразы о гибели пока еще выглядели красивой позой. В окружении фюрера цеплялись за надежды удержать Берлин.
22 апреля у Гитлера состоялось совещание высших армейских чинов. Приняли решение – стягивать для спасения столицы все оставшиеся силы. Фланговый удар по прорвавшимся русским должна была нанести армейская группа Штейнера. Но и всей группе армий «Центр» фон Шернера предписывалось подключиться к контрнаступлению. Организовать операцию поручалось Герингу, находившемуся в Баварии. Еще один удар предписывался 12-й армии генерала Венка, оборонявшейся против западных союзников. Она должна была вообще бросить фронт перед американцами и англичанами и развернуться выручать Берлин. К Венку вылетели начальник штаба Верховного командования Кейтель и начальник оперативного отдела Йодль.
Но подобные проекты были уже неосуществимыми. Группа армий «Центр» еле-еле отбивалась от 3-го, 2-го и 4-го Украинских фронтов. А 12-я армия Венка приказ выполнила. Развернулась спиной к армиям западных держав и сунулась выручать столицу. Однако советские войска в это же время нацеливались охватить Берлин огромным кольцом. Для этого выдвигались 4-я танковая и 13-я армии. 24 апреля они столкнулись с колоннами Венка. Заполыхали встречные бои. Обнаружив появление нового противника, командование срочно бросило на этот участок подкрепления. Для поддержки наших танкистов и пехоты был выделен 1-й штурмовой авиационный корпус генерала Рязанова. Над неприятелем полк за полком понеслись советские Илы, поливая эрэсами и пушечными очередями. Армия Венка была с ходу разбита и отброшена прочь.
Между тем бункер Гитлера превращался в некую извращенную, искаженную реальность. Он начал жить слухами и химерами, которые рождались здесь же, в замкнутом безысходном пространстве. Нацистские руководители вчитывались в старые гороскопы, пытаясь найти надежды на спасение. Два таких гороскопа, составленных известными астрологами в 1918 и в 1933 гг. (для Гитлера, в день его прихода к власти), предрекали, что Германии придется хуже всего как раз в апреле 1945-го. Потом наступит затишье, а в августе снова возобновится война – и тогда же наступит мир. После этого Германии предстоят трудные года, но с 1948 г. начнется возрождение. Обсуждали, демонстрировали друг другу… Как ни удивительно, но предсказания исполнились. Хотя к самим нацистским лидерам они уже не относились.
Нет, о худшем старались не думать. Каждый день ждали спасения то от группы Штейнера, то от армий Буссе или Венка. О них ничего толком не знали. Разными путями им пересылали приказы и почему-то подразумевали – эти приказы исполняются. На картах переставлялись флажки, проносились вдруг радужные слухи, что Штейнер или Венк близко, прорвался на окраины… Последующее разочарование оказывалось еще страшнее. Вокруг Гитлера завязывались абсолютно ирреальные разговоры. Например, он принимался рассуждать о боевых качествах индийского легиона. Или впадал в мрачный экстаз, изрыгал распоряжения взрывать все подряд, чтобы врагу ничего не досталось. А после этого настаивал на введении многоженства, чтобы после войны Германия смогла восполнить численность населения и армии. Или опять кто-нибудь приносил восторженные известия, что русские разгромлены частями Штейнера, Буссе, Венка [56]…
В этой больной атмосфере до последнего момента закручивались интриги. Один из врачей Гитлера, Брандт, переправил жену в Тюрингию, занятую американцами. Об этом узнала подружка вождя Ева Браун, ее сестра Гретель и муж сестры, генерал Фегеляйн. Наябедничали Гитлеру и добились для Брандта смертного приговора. Но Фегеляйн скис, пристрелить доктора у него оказалась кишка тонка. Пока дергался, кто приведет приговор в исполнение, о случившемся пронюхал Гиммлер. Приказал прислать Брандта к нему (у Гиммлера возникла мысль, чтобы врач подписал заключение о недееспособности Гитлера – и появится законный повод отстранить его от власти) [148]. А через пару дней из бункера сбежал Фегеляйн. О нем сразу донесли. На поиски выслали гестаповцев и нашли генерала в его квартире. Фегеляйн уже переоделся в штатское, а квартал должны были вскоре захватить русские. Притащили в рейхсканцелярию, и Гитлер не пощадил «почти родственника», дезертира расстреляли во дворе.