Если вдуматься, 24 сентября 2011 года — это совершенно евангельский сюжет. Третий президент, разрази меня гром, хотел, очень хотел остаться на своем посту. Это подтверждали самые разные информированные люди — от все того же Алексея Кудрина и Анатолия Чубайса до Михаила Горбачева. Но молиться он должен был за то, чтобы исполнилась не его воля, но воля его политического отца. Владимира Путина. Она и исполнилась.
Путин промахнулся. Сделай он ставку на верного ДАМа — и никаких Болотных площадей в помине не было бы. Активная часть российского общества, те самые РОГа, еще пару-тройку лет верили бы в медведевскую либеральную реформацию и продлили бы третьему президенту кредит надежды. Надежды не факт, что оправдались бы, но Кремль еще какое-то время чувствовал бы себя спокойно. Однако на Путина, судя по всему, произвела неизгладимое впечатление «арабская весна». Особенно полутруп Хосни Мубарака, который возили на больничной каталке в немилосердный суд. ВВП не поверил, что все это случилось в силу внутренних арабских причин, а главное — из-за патологического нежелания некоторых правителей уходить вовремя. Он решил, что все это сделали внешние злобные силы: США, Европа и т. п. А раз так, они могут учинить подобное и в России. И ДАМ в решающий момент с такой атакой не справится. В результате Дмитрий Медведев вынужден был подставить обе щеки под удары прогрессивной общественности.
Еще когда прогрессивная общественность восторгалась выбором путинского преемника (конец 2007 — начало 2008 гг.), я умудрился добавить к этому делу свою ложку дегтя, публично сказав, что большого президентского толку от него не будет и по взглядам он от Путина на самом деле фундаментально не отличается. Так что теперь, когда ДАМ уходит, а многие уже демонстративно не ставят его ни в ломаный евро, я обязан сказать о нем пару абсолютно теплых слов.
На троне он не был злодеем — для российского правителя, если полистать учебник истории, это уже много. Да, были всякие странные решения типа отмены летне-зимнего времени (до сих пор не могу разобраться, какое же время отменили, знаю только, что утром зверски темно). Но было и смягчение уголовного законодательства. Благодаря чему тысячи людей уже вышли на свободу и десятки тысяч — скоро выйдут. Даже Владимир Переверзин — человек из самого страшного ЮКОСа, отказавшийся оклеветать Ходорковского на суде, — уже дома.
Собственно, нереализованные ожидания, зерна которых посеял Медведев, и вывели РОГов на Болотную-Сахарова. Это тоже немало.
Давайте же нынче, перед концом его президентского служения, скажем ДАМу наше скромное «спасибо». И дадим только один товарищеский совет. Дмитрий Анатольевич!
Не идите вы в премьеры! А то ведь испортите себе всю оставшуюся репутацию. Будет кризис, да и модель экономики надо, наконец, менять. Для этого нужно жесткое коалиционное правительство, без маниловщины и ноздревщины.
Оставайтесь в истории тем, кто вы есть. Не больше, но и не меньше.
Помню как сейчас: в сентябре 2004 года Владимир Путин фактически отменил выборы губернаторов. Поводом для такого решения, прямо противоречащего духу федерализма, закрепленному в статье 1 Конституции России, стал теракт в Беслане. Путин сказал тогда, что, дескать, выборы губернаторов порождают страшный бардак, а пресловутый бардак влечет за собой неисправимый терроризм. И если не отказаться от выборов, то терроризм расползется по всей стране. Губернаторы же, которых отберет лично глава государства, покажут такую эффективность власти, которая и не снилась нашим мудрецам.
Уже тогда было ясно, что в концепции отмены губернаторских выборов присутствует известное лукавство. Что суть вопроса совсем в другом. А именно — в том, что федеральная элита еще в конце 1990-х годов решила, что региональные лидеры обнаглели и надо бы их как-нибудь загнать в стойло. Особенно остро вопрос встал после того, как в 1999 году всяческие руководители субъектов Российской Федерации, заседавшие о ту пору в Совете этой самой Федерации, выставили в неудобном свете тогдашнего руководителя кремлевской администрации Александра Волошина, явившегося к ним с предложением уволить Генпрокурора РФ Юрия Скуратова. Волошин, не будучи, увы amp; ах, прирожденным оратором, чего-то там мекал и бекал, пытался отделаться фразами типа «и так понятно, о чем идет речь» (гениальная формулировка для преподнесения в верхней палате парламента!), и в результате сенаторы того розлива сочли себя оскорбленными. Потому несчастного Скуратова, вроде как пойманного на несанкционированных сексуальных контактах (по нынешним меркам обвинение совершенно смешное), в тот раз не уволили. А Волошин ушел с сенатской трибуны как оплеванный.
Ну как тут было не упразднить губернаторские выборы! Но при непопулярном Ельцине этого было делать нельзя — в конце концов, он во многом пришел к власти на обещаниях регионам брать столько суверенитета, сколько они смогут проглотить. Кроме того, смущенный реформами 1990-х русский народ не очень-то воспринимал Бориса Николаевича как легитимного правителя (кстати, тут даже Дмитрий Медведев в ходе недавней встречи с несистемными оппозиционерами неожиданно признал, что выборы-1996 были не очень-то честными). И потому принять радикально антифедеративный шаг из дрожащих от посталкогольного синдрома ельцинских рук дорогие россияне могли бы и не захотеть.
Другое дело — Путин. К 2004-му он был абсолютно популярен, ибо уже почти поднял Россию с заскорузлых колен. А значит, мог проводить ревизию конституционного федерализма, не оглядываясь ни на какое народное брюзжание, сопелки и пыхтелки.
Ну и?
Семь с половиной лет фактического назначения губернаторов принесли что угодно, кроме управленческого счастья. Кремль нам обещал, что у власти больше не будет никакого, ни малейшего криминала. Но вот ведь странное совпадение — именно губернаторы с откровенно криминальной репутацией у власти много лет подряд отчаянно оставались. Президенты Путин и Медведев вносили их кандидатуры в региональные законодательные собрания с завидной настойчивостью, словно хотели подшутить над своей же публичной риторикой. Самый характерный пример — некий Сергей Д. по прозвищу Шепелявый, более 10 лет подряд возглавлявший регион, по названию похожий на «Приморский край». Кажется, на этой неделе Сергей Д. все-таки подал в отставку. Но едва ли потому, что в Кремль внезапно проникло осознание его околокриминальной сущности. Скорее, в силу того, что перед выборами 4 марта штаб Владимира Путина ищет любые способы повышения рейтинга патрона — в том числе и за счет увольнения откровенно непопулярных губернаторов, к числу которых относился пресловутый Д. К тому же вдруг выяснилось, что власти региона с названием, похожим на «Приморский край», почти что сорвали подготовку к грядущему саммиту АТЭС на острове с названием, похожим на «Русский». А делать это было необязательно, поскольку главы государств АТЭС — это вам не русский народ. Им трудно будет объяснить, что мост на остров построен, если на самом деле моста нет и в помине.
Впрочем, почти идеальным примером назначенного (де-факто, оставим юристам казуистику на тему «внесения в заксобрание с целью наделения полномочиями») губернатора стал нынешний глава Санкт-Петербурга Георгий Полтавченко. Человек исключительно набожный. Настолько, что, работая в 2000–2010 гг. полпредом Президента РФ в Центральном федеральном округе (ЦФО), христианнейше не занимался скорбной рутиной, а, как говорят умиленные свидетели грядущего обвинения на Страшном суде, в процессе вставания того или иного региона с намоленных колен пристраивал разных людей на посты сенаторов и вице-губернаторов.