Еще одно скандальное заявление Путина: в России скоро придет к власти нынешняя оппозиция. Это напрямую вытекает из обещания, что Россия таки не будет сырьевым придатком Запада, поскольку через 10 лет мы полностью диверсифицируем нашу экономику, которая станет «современной, развивающейся на новейших технологиях». Поскольку власть сегодняшняя недвусмысленно сделала ставку на концепцию России как сырьевой провинции развитых стран (она же «энергетическая империя»), обещание действующего президента будет выполнено только в случае радикальной смены правящей элиты и прихода во власть совсем новой, другой команды. Эту великую перемену Путин вчера, по всей видимости, и анонсировал, что свидетельствует о немалой и при том вполне оптимистической дальновидности хозяина Кремля.
Нисколько не изменил президенту РФ и его фирменный подполковничий юмор. Например, г-н Путин ясно указал, что основной движущей силой строительства Северо-Европейского газопровода станет российский Военно-морской флот. В общем, если кто из балтийских стран с маршрутом подводного газопровода не согласен, то… Пару недель назад в Германии наш президент обещал, правда, что отныне русские будут приходить в Европу не с пушками и не с танками, а всего лишь с большими деньгами непонятного происхождения. Но концепция могла с тех пор немного измениться, ничего с таким остроумным лидером не поделаешь.
Но однажды в ходе нетрудного разговора с народом Владимир Путин решил все же отвлечься от сенсационных признаний в своем грустном монаршем бессилии и сказал прямо и честно: хоть и нравится ему его работа, на которой никакому завалящему чиновнику вовек не дозвонишься, а все-таки придется в 2008 году уходить. Но — «даже утратив властные полномочия, мне удастся сохранить… ваше доверие». Так говорил президент. А доверие нужно как раз для того, чтобы «оказывать влияние на то, что происходит в России».
Ой ли? В окружении Путина нарастает мутная уверенность в том, что шеф после весны 2008-го станет, по-видимому, крутым международным чиновником типа президента Международного олимпийского комитета (МОК). А политиком в этой зачуханной РФ не останется ни при каких обстоятельствах. Но в то же время Путин не может позволить себе превратиться в без-пяти-минут-отставника, классическую «хромую утку» (ХУ). Президент должен культивировать в существующей российской элите грозную иллюзию, что весь он не уйдет и тленья убежит. И потому не надо торопиться раньше времени «менять портреты» (как любил говаривать Борис Ельцин) и занимать очередь в кабинет не единственно возможного преемника.
Эту легенду мистер ХУ будет поддерживать до своего самого последнего кремлевского часа. И мы, многонациональный народ промозглой Российской Федерации, неизбежно поверим ему. А что нам, собственно, остается?
Ты спрашиваешь, откуда идут все эти люди, мой Фауст? Они идут с похорон Последнего Человека. Да-да, того самого, которого полюбил и в свой час привел к нам японский бог по имени Ф.
Когда Человек умер? Году, кажется, в 2005-м, а может — в начале 2006-го. Он и сам еще не верит, что его больше нет. Я заглядывал прямо в гроб — там щеки с щетиной патоки и полные недоумения фаянсовые глаза.
Да-да, он в самом деле удивлен — и до крайней степени чрезвычайного! Ведь создатель по вызову — тот самый японский бог — обещал, что Последний Человек просуществует после конца истории и никогда не прекратится. Покойник, кажется, ищет загробными пальцами диск мобильного телефона, чтобы вызвать плоть своего благодетеля. Но только поздно, поздно. Кредит на телефоне давно исчерпан, а хозяина просто забыли предупредить. Не хотели его расстраивать — да и я сам, признаться, был среди тех, которые не хотели. Которые отводили зрачки от его неестественных мук.
Отчего он умер? О, представь себе — от рака желудка, мой Фауст. Всю свою последнюю совершенную жизнь он питался только в прославленных им же McDonalds и Burger King. Он знать ничего не знал о пельменях, черных кальмарах и всяких там пламенеющих фуагра. Еще он, кажется, пил ворованное пиво Budweiser и туалетно морщился при мысли о далекой сибирской водке. Только один раз в жизни божество Ф., прибывшее в Северную Америку простым японским туристом, повело его в ресторан Windows on the World. Ты помнишь — на 103-м этаже бывших разрушенных Близнецов? Сейчас уже — ни Близнецов, ни этажа, ни ресторана, один только Ground Zero, но тогда можно было разрезать трудный до неприличия нью-йорский стейк и взглянуть на сумерки с профилем Статуи Свободы. Они там ужинали — ты можешь это вообразить?!
А хорошо ли пожил Последний Человек, спрашиваешь ты? Он думал, что хорошо. Но мы-то видели все. И если нам присуща еще наша двойная зависть — мы не распространим ее на Последнего Человека. Мы лучше пожалеем и оплачем его.
С восьми пополуночи до пяти пополудни — он играл на курсе канадского доллара. Понимаешь, друг? Пока мы, бархатные недомерки из пряного прошлого, любили карнавальных красавиц и читали им чужие стихи, пока вкушали вина из мастерских погребов и перелистывали Платонов-Аристотелей в зеленых благоговейных рощах — он выгадывал жалкие прелести на курсе какой-то непонятной валюты. Он дышал провинциальным бензином из замороженных денег. А после пяти пополудни — загружался чизбургером с техасской горчицей и отправлялся смотреть боевик «Самолет президента». Он смотрел его 127 тысяч раз, но никак не мог успокоиться. Он уже знал заранее от японского бога, что президент США — самое совершенное из земных существ, и желал быть неизменно в этом уверенным. Он плакал в те минуты, когда планетарный Харрисон Форд отправляет русских варваров в межзвездную бездну. Ничто иное не вызывало в нем слез.
Ты, кажется, спросил, был ли женат покойный? Да, на 140-киллограммовой американке, обер-тамаде Феминистской лиги. Нет, конечно, не пришла на похороны. Она уже три года лечится от наркотического ожирения в клинике Доктора Киссинджера, в Сонной лощине, третья пещера направо. Что? Да нет, Господь с тобой!… Она же послеконечная, а значит — самая совершенная женщина. Такие ничем подобным не интересуются.
Да Последний и не вожделел ничего похожего. Безразмерными постиндустриальными ночами он не отрывался от телевизора. Он не знал книг и не был обучен знакам — кроме канадского доллара, которым искренно торговал. Но он видел, как говорит телевизор, и верил, что понимал все.
Там были и иракские мальчики, ликующие навстречу янки-освободителю. И возмущенные славянские бабушки, которых исправит только ледяная могила. Остервенелые сербы, обездвиживающие все живое. И милосердные косовские албанцы, наделенные даром восстанавливать трупы. И Ричард Гир, трахающий в грузовом лифте Серену Вильямс. Там были люди: чистые, богатые, валютные и успешные. А изредка — другие создания: потные, пыльные, завернутые в ливерную бумагу давно оставленных дней. Там лучших живых определяли вращеньем рулетки, а худших — за счет автомата Калашникова. Там все было доходным и благонамеренным, как прямая реклама жвачной резинки Orbit.
А, ты спрашиваешь, кем работал Покойный? Он был учителем, Фауст. Он учил народы и даже целое человечество. Он приходил к ним и говорил, как они должны брать деньги у валютных фондов и находить наслаждение в гамбургере. Что он преподавал? О, историю, экономику и физкультуру одновременно. Все, кроме географии — ведь он честным образом полагал, что Североамериканские Соединенные Штаты находятся в самой сердцевине земного диска, покоющегося на трех звезднополосатых авианосцах. На все предметы у него был один учебник с большими голубыми картинками. И одной-единственной мыслью: если живешь как средний американец, двуногий кролик из штата Кентукки, то рано или поздно дознаешься Счастья.