Я с черной завистью сравнивал газеты нашего регионального штаба и штаба «СР».

Перевес не в нашу пользу был настолько очевиден, что хотелось рычать от бессилия и злости. Установка на позитивную повестку лишала редакцию зубов, язвительности и содержания. В номер шли многократно одобренные отчетно-положительные мероприятия о проделанной партией работе, ее отеческой заботе об избирателе и о том, что «жить стало лучше, жить стало веселей». Каждая очередная газета, очередной перевод стрелок народного возмущения в телефонный пар (проект типа «горячей линии по ЖКХ») пробивал новую брешь в нашей истощенной обороне. Во время одной из последних дворовых встреч комок из мокрых газет пролетел в десятках сантиметрах от моей головы. Сшивка образа кандидата и партии состоялась.

С этого момента эффективность наших действий стала измеряться лишь скоростью, с которой мы сдавали наши позиции. Свист во время концерта «Рок против наркотиков» вкупе с демонстрируемой лидеру «тройки» фигурой из трех пальцев показали, насколько расслаблена была партия, насколько отвыкла бороться за место под политическим солнцем.

На улицах было несколько позитивнее. Выполняя последний пункт тактического плана, мы заклеили весь округ фотографиями жителей округа, которые на моем фоне призывали голосовать «за кандидата Федотова».

Это была наша последняя победа в поединке с партией. Мы сохранили весь тираж вопреки запретам и использовали его в начале декабря, когда меня уже нельзя было снять с выборов по закону. Там же на улицах я периодически замечал «ковалевских бабушек», фломастерами зачеркивающих мое изображение или тщательно выводящих «лжец», «врет» и т. д. Каждый занимался своим делом…

4 декабря началось в соответствии с планом. В восемь утра я выехал на первый избирательный участок. Здесь уже шла движуха – избиратели не могли найти себя в списках голосующих, что ожидаемо вносило радостный ажиотаж в ряды участников выборов. Стоял мат, проклятия сыпались на голову организаторов в частности и партии в целом. Внесение товарищей в дополнительные списки приводило к столпотворению и вызывало еще большее раздражение. Чем дольше шло голосование, тем большее недовольство и напряжение я встречал на участках. День явно шел не по плану. Праздничных и позитивно настроенных людей не было вообще.

После девяти утра на участках мне все чаще стали встречаться местные депутаты-единороссы, чиновники районной администрации, статусные члены партии. Они были похожи, но тогда я не понял, в чем именно. Через несколько дней после выборов, когда мозг вернул способность анализировать, я догадался, в чем было дело: отработанная схема дала сбой, процесс не пошел, и все его участники автоматически стали выглядеть гостями на чужом празднике жизни. Понимаете, они вообще не воспринимали всерьез все наши предвыборные стратегии, для них это были игры кандидатов, дань условностям под названием «выборы», которая обеспечивала легитимность результата. Победа делалась другими способами и другими руками, и они пришли посмотреть на то, о чем договаривались за пределами кандидатских штабов. И вдруг их швырнуло в реальность, где размазало по стенке. Они «обтекали», как последние лузеры в этом городе. Именно это состояние рыб, внезапной волной выброшенных на берег, объединяло в тот день всех местечковых «провластных демиургов». Почти никто из них не бросился на помощь тонущей партии. Разом перестали отвечать телефоны. Все «договоренности» и решения мгновенно обнулились. Реальная власть будто бы перешла в руки председателей и членов избирательных комиссий, которые перебрасывали ее как горячую картошку, не понимая, наладится ли завтра то, что оказалось сломанным сегодня. Ветер дул в сторону радикальных перемен, и оказаться крайним хотелось лишь редким идейным любителям.

Этот самый долгий день в моей жизни закончился точно по расписанию, в 20.00. Уже через час начали поступать первые цифры. Они отличались от ожидаемых в полтора раза и редко превышали планку в 30 %. Мои помощники включили сарафанное радио, чтобы выяснить, что происходит в других округах. Это был ужас. Город погрузился в информационную блокаду. Через какое-то время стало понятно, что выборы провалены. Доступные нам на десять часов вечера предварительные цифры показывали, что даже с моими 26 % я нахожусь в десятке лидеров по результатам среди единороссов.

В администрацию я попал с третьего или четвертого раза. Вход в здание напоминал укрепрайон, оборудованный в соответствии с ожидаемыми проблемами. Подъезды для автомобилей были блокированы машинами ДПС, на входе стояла пара бойцов РУВД, далее оборону держали сотрудники администрации из отдела по взаимодействию с правоохранительными органами. Меня попросили уйти, чтобы «своим присутствием не создавать провокационных поводов для других кандидатов и их сторонников». Позже я оценил предусмотрительность чиновников. По телеканалам и радиостанциям рассказывали о попытках прорыва в здание администрации кандидатов Ковалева и Резника. Уже утром я узнал о пострадавших и ночных задержаниях.

К четырем часам ночи я уехал спать. Битва была проиграна, и коллективно страдать было бессмысленно. Вместо ожидаемых двух депутатов-единороссов, Васильевский остров получил пять депутатов: двух справедливороссов (Ковалев, Ушаков), трех яблочников (Резник, Вишневский, Галкина) и ноль единороссов.

Через несколько дней раздался телефонный звонок. Уважаемый человек поздравлял меня с достойным результатом на округе: 26 % – это было чуть меньше, чем у победителя Ковалева и на несколько сотен голосов больше, чем у коллеги Барканова. Выскочка Федотов почти сделал двух заслуженных политических мэтров. Примерно с этим меня и поздравили.

Мне в тот момент казалось, что с 5 декабря как политик я закончился.

P. S. Не выбран: есть ли жизнь после поражения?

Утро 5 декабря было так себе утро. На зеркале в ванной не было выведено слово «мудак», в постели не сидели стыдливые полураздетые незнакомки, и стол не ломился от недопитого спиртного. Стояло обыкновенное утро обыкновенного б/у кандидата в депутаты, который только что по-крупному обломался.

Я почти забыл о пустоте в бешеной гонке последних шести месяцев. В то утро она вернулась, как теща после дачного сезона.

К моему счастью, через какое-то время по старой курсантской привычке мозг сумел перейти в режим «живу по факту» – я начал испытывать эмоции, которые диктовал момент: без оглядки на то, что было до него или случится потом. Так я выбил право на «ситуативную радость»: и я был по-настоящему счастлив на Новый год – мы встречали его в Таиланде на пляже Патонга, где я сорвал голос до хрипоты, выкрикивая последние секунды уходящего года. Меня искренне улыбала безумная идея стать «пейсателем» – и каждая новая глава, рожденная далеко не с первого раза и не за один день, наполняла меня положительными эмоциями. В итоге писанина, задуманная скорее от отчаяния, обрела черты цели – мне захотелось сделать хорошую книгу, чтобы наутро проснуться победителем. Примерно так нарисовался план спасения Валерия Федотова по принципу help yourself, которому я следую до сих пор.