Пушки с высокой начальной скоростью снаряда незаменимы при стрельбе по открытым, быстро перемещающимся целям (танки, самолеты и т.д.) и при стрельбе на очень большие расстояния. Но в дивизиях по танкам и самолетам стреляет специализированная артиллерия — противотанковая и зенитная. А по дальним целям дивизионная артиллерия просто не стреляет — для этого есть корпусная артиллерия и артиллерия резерва главного командования (РГК).
И еще. Чем больше мощность пушки, тем она должна быть тяжелее и, следовательно, ее труднее перемещать с места на место, а значит, и доставить туда, откуда она быстро и эффективно может поразить противника. Заслуга Грабина в том, что он дивизионную 76-мм пушку ЗИС-3 со скоростью снаряда 680 м/сек сумел сделать весом всего 1180 кг. (Немецкий аналог, имевший сравнимую скорость снаряда в 580 м/сек, — 75-мм пушка FK38 — весил 1380 кг.)
Но немецкое пехотное 75-мм орудие, стрелявшее почти таким же по весу снарядом, как ЗИС-3 и советское полковое орудие, имело вес всего 400 кг, то есть было более мобильным, чем даже наша полковая пушка образца 1927 года, весившая 920 кг, и полковая пушка образца 1943 года, весившая 600 кг. А немецкое тяжелое пехотное орудие калибра 150-мм, хотя и имело вес 1750 кг, но зато стреляло снарядом весом 38 кг. Оба этих немецких орудия имели приемлемую дальность стрельбы 3,5 и 4,7 км. Эта дальность позволяла обстрелять любые видимые с переднего края цели. Этими орудиями у немцев была вооружена полковая артиллерия.
Следует сказать о ней более подробно. Возможно, полковая артиллерия и не так важна сама по себе, но по ней хорошо видна основная артиллерийская идея немцев. Немцы, как и мы, артиллерийские системы с относительно малой скоростью снаряда и крутой траекторией полета называли гаубицами. Системы, стреляющие снарядом с большой скоростью по настильной траектории, — пушками. Но вот свою полковую артиллерию они называли своеобразно — «пехотными орудиями», поскольку их 75-мм и 150-мм полковые артсистемы обладали свойствами и пушек, и гаубиц, и минометов.
Немного отвлекусь для читателя, не сталкивавшегося с этим вопросом. То, что заряжается в винтовку, автомат, пистолет, называется патроном. То, что заряжается в пушку, — выстрелом. Выстрел состоит из собственно снаряда, летящего в цель, и порохового заряда, находящегося в гильзе выстрела. Если снаряд и гильза с зарядом жестко соединены и заряжаются в пушку вместе, как одно целое, то такой выстрел называется «унитарным» (единым). Если в зарядную камору орудия снаряд и гильза с зарядом подаются отдельно, то этот выстрел называется «раздельного заряжания».
Унитарный выстрел хорош тем, что позволяет заряжать пушку очень быстро и позволяет легко автоматизировать процесс заряжания. Поэтому к такому выстрелу стремятся. Но когда калибр орудия возрастает до 100 мм, а вес выстрела за 32 кг, то его очень тяжело и заряжать, и подносить к орудию. Волей-неволей выстрел приходится делать раздельным, хотя немцы, к примеру, на своих 128-мм зенитных пушках применяли унитарные выстрелы весом и 43,5 кг. Но существует что-то вроде правила, по которому до калибра 100 мм все выстрелы унитарные, а после 100 мм — раздельные. Поэтому как бы не удивляет, что немецкая 105-мм гаубица имела раздельное заряжание.
Но и 75-мм пехотное орудие немцев имело раздельное заряжание, хотя вес выстрела к нему был менее 10 кг. То есть немцы заведомо уменьшали скорострельность этого орудия и увеличивали возню орудийных расчетов с заряжанием. Почему?
При раздельном заряжании можно изменить вес пороха заряда непосредственно перед выстрелом. Для этого из гильзы извлекают или в нее добавляют навески пороха, и в зависимости от веса пороха в заряде снаряд летит с меньшей или большей скоростью, дальше или ближе. 75-мм пехотное орудие немцев при заряде одной навески пороха посылало снаряд со скоростью 92 м/сек на 800 м, а с пятью — со скоростью 210 м/сек на дальность 3475 м. 150-мм пехотное орудие с одной навеской пороха стреляло со скоростью снаряда 122 м/сек на 1475 м, а с шестью — со скоростью 240 м/сек на 4650 м.
Чем меньше скорость снаряда, тем выше нужно поднять ствол орудия, чтобы снаряд долетел до цели, но тем круче он упадет на цель. Гаубицы и эти пехотные орудия немцев путем подбора навески пороха и высоты подъема ствола имели возможность послать снаряд сверху вниз на голову противника, на каком бы расстоянии противник от орудия ни находился. Другими словами — стрелять так, что снаряд будет всегда давать максимальное количество убойных осколков при разрыве и залетать в любые закрытые или защищенные участки местности.
Так что Кулик в общем-то понимал, чего он хочет, когда требовал от Грабина снизить мощность дивизионной пушки, — он хотел, чтобы ее снаряды у цели были более эффективны.
Кстати, некоторые историки не только Кулика, но и немцев считают дурачками за то, что первоначально на немецком танке T-IV и на штурмовом орудии стояли маломощные, короткоствольные пушки. Но первоначально немецкие танки не предназначались для борьбы с нашими танками, а когда это потребовалось и пушки заменили на более мощные, Гудериан сетовал о снижении их эффективности при стрельбе по основным целям танков — по вражеским пехоте и артиллерии на поле боя.
И в дивизионных артполках, и в пехотных полках немецких дивизий пушек не было вообще, за исключением пушек ПТО и зенитных. В немецкой дивизии артиллерийских стволов было даже меньшее количество, чем в довоенной советской дивизии, но полевая артиллерия немцев была представлена исключительно гаубицами — орудиями, стреляющими по крутой траектории. Подавляющее число дивизий вермахта перед нападением на СССР имели артиллерийские полки в составе 3 артиллерийских дивизионов по 3 батареи легких полевых гаубиц калибра 105 мм и тяжелый дивизион из 3 батарей тяжелых полевых гаубиц калибра 150 мм.
А наши стрелковые войска, получив от генералов 76-мм дивизионные и полковые пушки, оставляли стрелковые полки без эффективного полкового орудия для борьбы с живой силой и огневыми средствами пехоты противника, и ослабляли эффективность дивизионной артиллерии.
Вот из этого и складывалось преимущество немецкой артиллерии в начале войны над нашей артиллерией: в 3-7 раз более тяжелые снаряды, которые падали по крутой траектории на головы наших отцов в любом укрытии. И, конечно, — разведка, корректировка и связь.
Разумеется, вопрос даже с этой 76-мм пушкой Грабина гораздо сложнее, чем он описан. В начале войны, когда наши генералы и кадровое офицерство бросили немцам у границ огромное количество советской артиллерии и оставили немцам 1 миллион тонн боеприпасов из накопленных до войны 2,3 миллиона тонн, было уже не до жиру. Артиллерии в войсках осталось очень мало, нужно было хоть что-то. А пушка Грабина была очень технологичной, ее можно было быстро изготовить в большом количестве, производство снарядов к этой пушке также было освоено.
Но ведь заказывали эту пушку до войны! Еще можно было бы понять, если бы для дивизионной артиллерии генералы заказали гаубицу 76-мм калибра или гаубицу-пушку, оговорив им раздельное заряжание. Но просто Дальнобойную пушку малого калибра унитарного заряжания?
Как хотите, но, по моему мнению, это безусловно подтверждает, что советских генералов и теоретиков очень мало волновала эффективность артиллерийского огня.