Подменив эти понятия, а может, и сам заблуждаясь, Сталин приводит читателя к выводам. «Одна из особенностей политической экономии состоит в том, что ее законы, в отличие от законов естествознания, недолговечны, что они, по крайней мере большинство из них, действуют в течение определенного исторического периода, после чего они уступают место новым законам. Но они, эти законы, не уничтожаются, а теряют силу в силу новых экономических условий и сходят со сцены, чтобы уступить место новым законам, которые не создаются волею людей, а возникают на базе новых экономических условий».
Это как понять — «закон природы теряет силу?» Как закон природы может потерять силу, если он закон природы? Результат действия закона может быть не виден, если он компенсирован противодействием, но сила закона никуда не девается. И потом, новые экономические условия (новые производственные отношения) создают люди, следовательно, это люди отменяют силу закона. Не так ли?
Да, это так, и Сталин пишет: «В отличие от законов естествознания, где открытие и применение нового закона проходит более или менее гладко, в экономической области открытие и применение нового закона, задевающие интересы отживающих сил общества, встречают сильнейшее сопротивление со стороны этих сил. Нужна, следовательно, сила, общественная сила, способная преодолеть это сопротивление. Такая сила нашлась в нашей стране в виде союза рабочего класса и крестьянства, представляющих подавляющее большинство общества. Такой силы не нашлось еще в других, капиталистических странах».
Но «общественная сила» это люди, тогда чего стоит исходное утверждение Сталина, что люди «не могут изменить или отменить» законы? Где логика? Тем более что, согласно закону «обязательного соответствия производственных отношений характеру производительных сил» имени товарища Маркса, эта общественная сила должна была найтись именно «в других, капиталистических странах», а не в России. Но, надо же, она там не нашлась и производственные отношения там не изменились. Тогда при чем тут «характер производительных сил», если не имеет значения, развились они или нет, а главное в этом деле — наличие общественных сил?
Логика требовала, чтобы к этим рассуждениям Сталин вывел в качестве результата закон: «Изменения производственных отношений происходят в результате появления общественной силы, желающей таких изменений». И далее сделать вывод, что главным для изменения производственных отношений является распространение в обществе идей о том, что производственные отношения необходимо изменить.
Но Сталин к такому логическому результату подвести не может, иначе будет начисто скомпрометирован марксизм.
При таких условиях задачи логики в выводах Сталина не могло и быть. Сталин своим рассуждением об экономических «законах» Маркса фактически поставил крест на всех Марксовых «объективных законах общественного развития», поскольку они ничем по своей природе не отличаются от экономических законов. А ведь для практики СССР это означало, что как ни развивай производство материальных благ, ни к какому коммунизму это не приведет.
На самом деле, конечно, трудно сказать, видел или не видел Сталин, что Маркс поставил коммунистов на путь, который ведет в тупик, но Сталин не мог не видеть, что алчность, лень, сластолюбие, моральное разложение начинается с самого верха — с отборных марксистов, с их детей, которых Сталин называл проклятой кастой. По словам и Молотова, и Шепилова, Сталин сетовал, что «без теории нам смерть». К сожалению, так и получилось.
Вспомните, кто развалил СССР, кто разворовал достояние советского народа. Это что — были какие-то деникинцы, петлюровцы или гитлеровцы? Нет, это были сплошь самые отборные марксисты, избранные в руководящие органы страны «руководящей силой советского народа» — почти 19 млн марксистов второго сорта — рядовых членов КПСС. И эти отборные марксисты, обученные в ВПШ лучшими мудрецами от марксизма и «научного» коммунизма, построили-таки коммунизм, правда, себе лично, в своих поместьях на Рублевке, в Лондоне и в «мировом масштабе» — везде, где не брезгуют деньгами подонков.
Впрочем, Маркс давно умер, и та причина, по которой он цель подменил средством, а вместо обещанных результатов научных исследований представил миру суррогат религиозного учения, теперь не имеет значения, теперь важен результат этой его «научной» деятельности.
Поэтому поговорим о том, какой вред этот результат нанес коммунизму.
Если вдуматься в сказанное выше, то Маркса не то что ученым, а и коммунистом трудно назвать, поскольку его целью была только революция, причем такая, которая подтверждала бы его теорию, и только. А будет ли после этой революции коммунизм и каким он будет, Маркса мало трогало. Он призывал: вы, коммунисты, революцию сделайте, и будет вам много счастья в виде коммунизма! А какого именно счастья? А хорошего счастья!
Еще момент, по которому Маркса трудно назвать коммунистом. Коммуна — это все общество, все его классы. И если Маркс призывает уничтожить один из классов своей бредовой классификации, то это уже не коммунизм — не то, что следует из смысла этого термина, а цели Маркса следовало бы дать иной термин, скажем «классовизм».
Можно было бы сказать, что как ученый-социолог, Маркс ноль, однако это будет слишком мягко сказано. По сумме плюсов и минусов Маркс очень отрицательная величина в истории, хотя скорее не сам по себе, а по причине своей раздутости как последователями его секты, так и врагами. Благодаря его раздутости в мировое сознание прочно вошла мысль, что материализм — это круто, а идеалистами бывают только дураки. Что главное в жизни — это материальные ценности, много-много ценностей. Любая подлость оправдана во имя этих материальных ценностей.
Что такое коммунизм в понимании марксистов? Маркс писал: «На высшей фазе коммунистического общества, после того как исчезнет порабощающее человека подчинение его разделению труда; когда исчезнет вместе с этим противоположность умственного и физического труда; когда труд перестанет быть только средством для жизни, а станет сам первой потребностью жизни; когда вместе с всесторонним развитием индивидуумов вырастут и производительные силы и все источники общественного богатства польются полным потоком, — лишь тогда можно будет совершенно преодолеть узкий горизонт буржуазного права, и общество сможет написать на своем знамени: “Каждый по способностям, каждому — по потребностям”».
Но для потребления товаров в объеме потребности, а не алчности, и для работы столько, сколько способен человек, а не сколько позволяет его лень, человек должен руководствоваться идеями сдерживать свою алчность и душить свою лень. А ведь эти идеи ему в материальном плане ничего не дают. Для идеалиста руководство такими идеями естественно, но для материалиста? Тем более что ни о каких идеальных ценностях людей в качестве ценностей Марксового коммунизма, и разговора нет, цель Марксового коммунизма сугубо материальная — каждому столько товаров, сколько он пожелает. Только товаров, товаров, товаров!
Но если так, то зачем материалисту ждать, когда будет построен этот пресловутый коммунизм? Греби под себя этих материальных ценностей по потребностям сегодня, еще на подходе к коммунизму. Не надо ждать — ты же материалист и после смерти тебе ничего не будет, греби в этой жизни!