Вслед за банковским делом евреи стали энергично осваивать нарождающиеся отрасли человеческой деятельности – газетное дело и писательское ремесло, постепенно прибирая в свои руки общественное мнение стран пребывания. А это привело к тому, что уже во второй половине XIX века практически все страны Европы уравняли евреев в правах с коренным населением. (К Первой мировой войне не сделали этого формально только Россия и Испания.) Реально такое положение могло бы привести к полной ассимиляции и исчезновению евреев через два-три поколения. Но этот процесс не пошел благодаря религиозной части еврейства (с исчезновением евреев исчезла бы необходимость и в раввинах), и эта часть начала выдвигать контридею – идею не ассимиляции, а создания своего еврейского государства. Эта идея находилась в стадии обсуждения и даже частичной или подготовительной реализации начиная с начала XIX века, но организационно оформилась в политическое движение евреев – сионизм – только к его концу. Это общеизвестные факты, которые свободно и легко обсуждаются.
Но есть у сионизма одна неброская особенность. Надо думать, что если не все, то по меньшей мере подавляющее число евреев не против того, чтобы в мире было еврейское государство, и даже готовы ссудить его строительство деньгами, но основная масса энтузиастов сионизма категорически отказывается в таком государстве жить. Заметьте, что даже сегодня, спустя более 200 лет после возникновения идеи Израиля и десятилетия после его образования, в Израиле живет едва ли пятая часть евреев мира и уж, во всяком случае, их там меньше, чем в одном Нью-Йорке.
Таким образом, перед романтиками сионизма, перед людьми, положившими свою жизнь на алтарь создания еврейского государства, стояла задача огромной, неразрешимой трудности: в еврейском государстве должны жить евреи, а евреев, желающих жить в таком государстве, практически не было. (Очень мало желающих жить в Палестине было и среди самих романтиков сионизма, как говорится, «мы больше пользы принесем в тылу».)
Вот эта неброская особенность сионизма, которая легко видна даже сегодня (достаточно включить телевизор), но которая особенно бросалась в глаза всем в те времена, когда Израиля еще не было. Подчеркнем эту мысль: главным препятствием созданию еврейского государства было отсутствие достаточного количества евреев, которые бы согласились в нем жить.
Причина этого тоже легко определяется. Представьте, возможно ли государство, в котором живут только банкиры, юристы, музыканты, журналисты, артисты и комики-пародисты, но нет крестьян? Что будут кушать все вышеперечисленные?
А ведь за два тысячелетия существования еврейской диаспоры во всех странах мира евреи ни в одной из стран никогда не занимались производительным трудом, тем более – крестьянским. Множество стран предпринимало огромные усилия к тому, чтобы окрестьянить евреев, но потерпели полное фиаско. В том числе и огромная Российская империя, которая в свое время сумела справиться с Наполеоном, но заставить евреев заниматься сельскохозяйственным трудом не смогла, несмотря на огромные денежные вливания в этот проект. Эта особенность еврейского менталитета – категорический отказ от производительного труда, который обеспечивает жизнь нации и государства, – тоже хорошо всем видна, но обсуждается крайне редко, даже если обсуждается вскользь. Поэтому стоит остановиться на этой особенности несколько подробнее.
Когда-то А. Солженицын, забытый и ЦРУ США, и «пятой колонной» России, написал книгу о евреях «200 лет вместе». Видимо, полагал, что подобная тема приподнимет уважение к нему населения России. В книге не забыта и затронутая нами тема, по которой Солженицын делает вывод: евреи, дескать, сельским хозяйством могут заниматься только на родной земле – в Израиле. Книга широко рекламировалась, и еврейская диаспора на нее откликнулась. «Еврейская газета» (№ 38, 2001, с. 5) живо на этот вывод прореагировала, назвав солженицынский маразм мысли последствиями «магии еврейских мифов». И выдвинула свою версию, сославшись на фальшивку, состряпанную век назад от имени русского писателя Н. Лескова. Согласно ей, есть две причины того, что евреи не занимаются крестьянским трудом: они за тысячелетия отвыкли от такого труда, во‑первых, страх еврейских погромов не давал им прочно оседать на земле, во‑вторых – при бегстве от погромов землю с собой не возьмешь. Наивность подобных объяснений требует исследовать этот вопрос подробнее, поскольку без него трудно понять мотивы действий сионистов.
Итак, идея создания еврейского государства с середины XIX в. щедро финансировалась еврейскими магнатами. И уже с тех времен евреи с энтузиазмом брали деньги на переселение в Палестину, но с этими деньгами сматывались в другие страны, действительно поясняя, что они за тысячи лет гонений отвыкли от сельскохозяйственного труда. Поэтому наивные сионисты первую сельскохозяйственную школу для обучения евреев крестьянским премудростям открыли в Палестине в г. Миква еще в 1870 г. [253] Но, само собой, без толку. До 1914 г. сотни тысяч евреев по сионистским путевкам выезжали в Палестину, а оттуда в остальные части света. На рубеже веков из России, Австро-Венгрии и Румынии выехало 2,5 млн. евреев [254] , а к началу Первой мировой войны в Палестине жило всего 85 тыс. [255] , включая и коренных. Из всех евреев сельскохозяйственным трудом занималось аж 1200 человек и столько же работало в промышленности [256] . Так что выводы Солженицына фактами не подтверждаются.
Чуть позже большевистское правительство и пальцем не пошевелило, чтобы пригласить евреев в Москву, а их там с 28 тыс. в 1920 г. стало 130 тыс. в 1926 г. [257] Никаких школ менеджеров для евреев не строили, но к этому времени 30 % взрослого еврейского населения уже работало в органах Советской власти [258] . Остальные тоже без дела не сидели: введенная большевиками в Уголовный кодекс статья о спекуляции тут же получила чуть ли не официальное название «еврейской» [259] . И это при том, что спекуляцией занималось ЧК, а о ней даже еврей Троцкий писал: «огромный процент работников прифронтовых ЧК и тыловых исполкомов и центральных советских учреждений составляют латыши и евреи», в то время как «процент их на самом фронте сравнительно невелик и что по этому поводу среди красноармейцев ведется и находит некоторый отклик шовинистическая агитация» [260] .
Но вернемся к сионистам. То, что в Палестине в 1914 г. было 1200 евреев – работников сельского хозяйства, не должно нас сильно обманывать, поскольку «колонисты из первой алии превратились в плантаторов и среди жителей этих колоний арабов было больше, чем евреев. По свидетельствам современников, каждый еврейский фермер… обеспечивал работой 3–4 арабские семьи» [261] . «Обеспечивал» – это громко сказано, поскольку «арабы работали по 10–12 часов в день и получали за это 15 пиастров; евреи же добились восьмичасового рабочего дня и еженедельной платы в 30 пиастров [262] … К 1910 г. колонисты владели плантациями, на которых трудились в основном арабские наемные рабочие. Своих детей колонисты посылали учиться во Францию, и многие из них… больше не возвращались в Палестину» [263] .