Слово одному из моих экспертов, пожелавшему остаться неизвестным:
«В спецслужбах действует жесточайшая бюрократическая система обеспечения любой операции. Это только в фильмах оперативники заказывают наружку по телефону. Как бы не так! Бывало, напишешь десяток планов, кипу бумаг, и только когда их утвердят, придет технарь, пошевелится какое-нибудь вспомогательное подразделение. Литви-ненко судит о тайных операциях на уровне опера из захудалого райотдела, где каждый сотрудник сам себе наружка, агентурист и группа захвата. В реальной операции участвуют десятки, а то и сотни человек, начиная от «скорой помощи» и кончая службами оперативного, технического, юридического и иного обеспечения. А Литвиненко рассказывал, что к нему подошли и шепнули: надо убить Березовского.
Видимо, так же, по его мнению, отдавались приказы взрывать дома…
Павел Судоплатов провел несколько секретных операций, и все они стали известны. Это при сталинской-то закрытости! В наше время сохранить в тайне операцию, в которой задействованы десятки людей, вовсе невозможно. Тем более что в расследовании терактов участвуют сотни специалистов из разных ведомств. Известны имена исполнителей взрывов, многие задержаны, дают показания. Известно, где изготавливались смеси, как их везли… А Литвиненко с компаний все талдычит свое: «Президент объявил террор собственному народу…»
Почему же спецслужбы так болезненно реагируют на обвинения «независимых журналистов»? Нервничают, уклоняются от дебатов в прямом эфире? Может, нет дыма без огня? Я вспоминаю разговор с одним нашим разведчиком, в 60-е годы работавшим на американском континенте. Мы обсуждали загадки, связанные с убийством Джона Кеннеди. Освальд ли его убил? А если — да, то почему материалы дела засекречены? Мой собеседник ответил, что убил, несомненно, Освальд, специалисты в США в этом не сомневаются. Есть железные данные баллистической экспертизы. Однако Освальд крутился в среде местных коммунистов, кубинских эмигрантов и прочей сомнительной публики. Гласное расследование неизбежно высветило бы контакты спецслужб в этих кругах, агентуру, методы, разные неблаговидные, с точки зрения американских налогоплательщиков, делишки. Эти данные, вероятно, и хранятся под грифом секретности.
Есть безобидные легенды. Например, о вечно живом киллере Солонике. Нормальная тема для желтой прессы. Иное дело — взрывы наших домов, осуществленные или спровоцированные якобы нашими же спецслужбами. Предполагаю, мало кто задумывался, о чем на самом деле идет речь.
Провокации — не редкость в большой политике. Без них ни одна война не обходится. Однако и у провокаций имеются свои законы. Вспомним исторические примеры. Нацисты в Германии подожгли рейхстаг, австрийцы подставили своего эрцгерцога под пулю сербского террориста, что вызвало Первую мировую войну… Не впечатляет, не тот масштаб жертв. Иное дело — тираны с их массовыми репрессиями, но эти акции проводились все-таки против врагов или кажущихся врагов. Адский замысел отправить на тот свет сотни сограждан, дабы начать войну и поднять свой рейтинг, не пришел бы в голову ни Гитлеру, ни Сталину, ни Малюте Скуратову, ни какому-либо другому душегубу.
Выходит, некоторые из нас подозревают свою власть не просто в преступлении. А в преступлении, которому нет исторических аналогов. Провокатора такого масштаба сразу бы занесли в Книгу рекордов Гиннеса. В детстве он, вероятно, вешал кошек, а в зрелости совершал вооруженные налеты на родильные дома. Или скитался по психиатрическим лечебницам. Сомневаюсь, что такие люди есть среди власть имущих.
Два года назад, когда рухнул в Москве первый дом, известный психиатр и литератор Д. Еникеева по моей просьбе составила психологический портрет организатора для одного издания. Она отметила, в частности, следующие особенности. Террористы намеревались не просто повлиять на общественное мнение, а стремились уничтожить как можно больше людей. С этим расчетом они закладывали взрывчатку, определяли время взрыва. Свой, провокатор, такой цели бы не ставил. Следовательно, действовал чужой, враг. И против чужих. Действуя так, террористы намеревались посеять среди населения панику, подчеркнуть бессилие властей.
Эти наблюдения, на мой взгляд, помогают понять, почему даже злодеи не додумывались устраивать провокации в своем собственном доме и с такими жертвами. Не тот получается эффект. Какому политику нужно сеять панику и расписываться в своем бессилии?
Все-таки что же произошло в Рязани 22 сентября 1 9 9 9 г.? От контрразведчиков мы вряд ли узнаем новые подробности. Неумная у них получилась акция. Перепугали ночью людей, вытащили на улицу инвалидов, сердечников, мамаш с грудными младенцами. Не признаются, какой стратег такое придумал. За деталями обратимся к самому «обстоятельному» источнику — книге всезнающего Литвиненко. Соответствующий пассаж по моей просьбе прокомментировал эксперт, специализирующийся на борьбе с бомбовым терроризмом, автор ряда книг. Что было в мешках: сахар, гексоген или сахар, присыпанный гексогеном? Он пояснил:
«Обрати внимание на слова: «Пробный подрыв смеси не вызвал детонации». Эту фразу авторы произнесли скороговоркой, запрятали ее поглубже в текст. Зато многозначительно рассуждают о том, что некий экспресс-анализ содержимого мешков выявил «пары взрывчатого вещества типа гексоген». Подобный фон может дать что угодно. Скажем — вещество, оставшееся на руках эксперта, или даже сам прибор. Соскребите побелку со стены своего кабинета и покажите серьезному специалисту. Он скажет: «Есть признаки, свидетельствующие о наличии таких-то элементов». И все. Точный состав смеси возможно определить только в лаборатории.
Сейчас операцию в Рязани легко критиковать. Но ведь после того, как взрывами снесло два дома в Москве, психоз был и в спецслужбах. Кому-то вполне могла прийти в голову идея — провести учения, максимально приближенные к боевым. Заносили-то мешки в дом фактически демонстративно, и номера на машине залепили тоже демонстративно… Не знаю, что у них не сработало. Но я не нахожу особых противоречий с официальной версией».
Вероятно, вот самое простое объяснение случившемуся. Кто-то в ФСБ придумал провести операцию, нацеленную на повышение бдительности милиции и населения. Жильцы оказались начеку. Милиционеры не упустили случая отличиться и раструбили о пресечении опасного теракта. (Американцы иначе разве действуют? Громогласно задерживают десятки «террористов», а потом тихо их отпускают.) Затем журналисты начали «независимое расследование». Почуяв политический заказ, контрразведчики стали бороться с ними своими методами. История обрастала все новыми сюжетами. В результате к скромной главке «Как ФСБ минировала дом в Рязани» с вовсе затерявшейся фразой «подрыв смеси не вызвал детонации» добавились большие героические главы типа: «Как мы вели журналистское расследование», «Как мы разоблачили агентов-чекистов», «Как мы подвергаемся репрессиям со стороны ФСБ» и другие. У общественности складывается впечатление, что спецслужба юлит и что-то недоговаривает, а журналисты и правозащитники мужественно ведут свое расследование. Все при деле.
Литвиненко знает, в чем обвинять бывших коллег. Ведь это он, когда служил в ФСБ в управлении по разработке преступных организаций, попался под видеозапись на рэкете, пытках. Затем последовали спектакль на телевидении на тему «Как мне предлагали убить Березовского», тюрьма, освобождение под подписку о невыезде, бегство за границу, надерганная из газетных вырезок книга «ФСБ взрывает Россию».