Допустим теперь, что застроено всего от 15 % до 25 % земли, отведённой под жильё, а остальные 75 % или 85 % оставлены пустыми. Это обычные цифры для построенных по единому проекту жилых массивов с их обширными пустыми пространствами, которые так трудно контролировать в условиях большого города и которые приносят так много неприятностей. Больше открытых участков — значит меньше застроенной земли. Если доля открытых участков удваивается с 40 % до 80 %, то количество земли, которая может быть застроена, уменьшается на две трети! Вместо 60 % у вас остаётся всего 20 %.
Когда так много земли оставляют пустой, она сама используется «неэффективно» в плане размещения жилья. Возможность строить только на 20–25 % территории — чрезвычайно жёсткое ограничение.
Плотность жилых единиц тогда оказывается очень низкой, или же они должны с предельной эффективностью размещаться на застраиваемой доле земли. В этих обстоятельствах сочетать высокую плотность с разнообразием невозможно. Необходимы здания с лифтами, причём зачастую очень высокие.
В массиве Стайвесант-Таун на Манхэттене плотность составляет 125 жилых единиц на «чистый» акр, что соответствует менее плотным участкам Гринвич-Виллиджа. Но для достижения этой цифры в Стайвесант-Тауне, где коэффициент покрытия земли составляет только 25 % (75 % не застроено), понадобилась чрезвычайно жёсткая стандартизация зданий: там ряд за рядом стоят практически одинаковые массивные многоквартирные дома с лифтами. Архитекторы и градостроители с более богатым воображением, вероятно, возвели бы дома несколько иначе, но любое отличие могло бы здесь быть только поверхностным. Математическая невозможность посрамила бы даже гения, вознамерься он обеспечить подлинное, существенное разнообразие при таком низком коэффициенте покрытия и такой плотности.
Генри Уитни, архитектор и эксперт по строительству жилых массивов, разработал много теоретически возможных сочетаний высоких домов с более низкими при малом покрытии земли, требуемом для государственного жилого строительства и почти для всякого федерально субсидируемого обновления городских территорий. Мистер Уитни пришёл к выводу, что, как ни верти, физически невозможно превысить уровень низких городских плотностей (примерно 40 жилых единиц на акр) без стандартизации всего и вся помимо разве что мелких характеристик зданий, если только не увеличивать коэффициент покрытия земли, что равносильно уменьшению незастроенного пространства. Сто жилых единиц на акр при низком коэффициенте покрытия означают невозможность разнообразия даже в малом — а ведь это, вероятно, минимальная плотность, если мы хотим избежать неприятного «промежуточного» состояния.
Разнообразие зданий, жизнеспособная городская плотность и низкий коэффициент покрытия, что бы его таким ни делало — от местного зонирования до федерального распоряжения, — таким образом, несовместимы. Если при низком покрытии плотность достаточно высока, чтобы порождать городское разнообразие, она автоматически слишком высока, чтобы допускать такое разнообразие. Неустранимое противоречие.
Но предположим, коэффициент покрытия высок. Насколько велика при этом может быть плотность на данном участке, чтобы он не стал жертвой стандартизации? Во многом это зависит от того, сколько вариаций — и каких — досталось участку в наследство от прошлого. Вариации из прошлого — это фундамент; к нему добавляются новые вариации, которые принадлежат нынешнему (и будущему) времени. Участок, получивший из прошлого уже стандартизованные трехэтажные или пятиэтажные дома, недостаточно будет обогатить в настоящем всего лишь одним новым типом зданий, увеличивающим плотность. Набор вариаций все равно будет слишком беден. Наихудший случай — полное отсутствие фундамента из прошлого: пустая земля.
Трудно ожидать, чтобы много по-настоящему различных типов жилых единиц или зданий было добавлено одномоментно. Рассчитывать на это — значит принимать желаемое за действительное. В строительстве есть своя мода, за которой стоят экономические и технологические факторы, и эта мода в любой данный момент времени допускает лишь несколько действительно различных вариантов в строительстве жилья.
В районах, где плотность слишком низка, её можно поднять, попутно увеличивая разнообразие, посредством одновременного добавления новых зданий лишь в отдельных, изолированных точках. Короче говоря, плотность следует увеличивать, строя с этой целью новые здания, постепенно, а не внезапным рывком, за которым следует затишье на десятилетия. Сам процесс медленного, но непрерывного повышения плотности может привести и к росту разнообразия, результатом чего в конце концов становится высокая плотность, но без стандартизации.
Предел, которого может достигать плотность без стандартизации, задаёт, конечно, земля, пусть даже коэффициент её покрытия очень высок. В бостонском Норт-Энде высокой плотности (в среднем 275 жилых единиц на акр) сопутствует довольно большое разнообразие; однако это благоприятное сочетание было достигнуто отчасти за счёт слишком интенсивной застройки позади некоторых зданий. Чересчур много строений было в прошлом воздвигнуто во «втором ряду» — в задних дворах, внутри маленьких кварталов. Эти строения не слишком сильно увеличивают плотность, ибо, как правило, они малы и невысоки. В любом случае большой беды в них нет; как дополнительный причудливый элемент, они добавляют району очарования. Проблема в их избытке. Если построить в Норт-Энде несколько высоких многоквартирных зданий, каких в нем пока что нет, внутреннее пространство кварталов можно будет несколько расширить, не снижая общей плотности. При этом разнообразие строений в районе только увеличится. Однако это невозможно будет осуществить, если такому строительству должна сопутствовать низкая — «псевдогородская» — степень покрытия земли.
Без жёсткой стандартизации вряд ли возможно превысить существующую в Норт-Энде плотность в 275 жилых единиц на «чистый» акр. Для большинства районов, лишённых такого, как у Норт-Энда, особого и давнего наследства в виде разнообразных типов зданий, черта, за которой начинается опасная стандартизация, проходит существенно ниже — примерно, думаю, на уровне 200 единиц на акр.
Теперь мы должны ввести в рассмотрение улицы.
Высокая степень покрытия земли, при всей её необходимости для разнообразия в случае большой плотности, может стать невыносимой, особенно если коэффициент приближается к 70 %. Она становится невыносимой, если нет частой сетки улиц. Длинные кварталы с высокой долей застроенной земли действуют угнетающе. Частые улицы, создавая промежутки между зданиями, компенсируют высокую степень покрытия земли вне улиц.
Если мы хотим городского разнообразия, частые улицы необходимы в любом случае. Их важность при высоком коэффициенте покрытия лишь усиливает эту необходимость.
Очевидно, однако, что если улиц много, то за их счёт добавляется открытое пространство. Если в оживлённых местах разбиты публичные парки, тем самым добавляется другой вид открытого пространства. И если к жилой застройке щедро примешаны здания нежилого назначения (как должно быть при богатом смешении первичных способов использования), результатом опять-таки является некоторое уменьшение общей плотности жилых единиц и жителей в данном районе.