Еще сильнее не хватало инженеров. Старые, «буржуазные» специалисты, получившие высшее образование до революции, плохо или совсем не знали новую технику, технологию, появившиеся только после мировой войны. Ко всему прочему, они слишком привыкли к благоустроенной, спокойной, размеренной жизни, к своим удобным квартирам в больших городах с залитыми огнями улицам, театрам. Потому эти люди и не слишком желали ехать на новостройки куда-то в неизвестность, в чистое поле, где не только нормального жилья, а вообще ничего не было, и все это еще только предстояло возвести.
Новая, советская техническая интеллигенция лишь начинала формироваться. Она еще только училась в новых узкопрофессиональных, с сокращенным до четырех и даже трех лет сроком обучения ВТУЗах – высших технических учебных заведениях, и промышленных академиях, созданных по постановлению ЦИК и СНК СССР от 23 июля 1930 года при ВСНХ.
Ощутимую нехватку инженеров до некоторой степени компенсировали работавшие в СССР по контракту иностранные специалисты из США, Великобритании, Германии, Италии. Они монтировали сложные агрегаты, купленные у них на родине, порой даже работали на тракторах, экскаваторах, кранах. Однако обходилось это стране очень дорого: зарплату им приходилось платить в валюте, да к тому же предоставлять комфортабельное, со всеми привычными им удобствами, жилье.
Еще больше специалистов с высшим и средним специальным образованием потребовало осуществление тех наиважнейших реформ, которые сопровождали выполнение пятилетнего плана и без которых невозможно было рассчитывать на дальнейшее поступательное развитие Советского Союза.
С 1 сентября 1930 года в стране впервые в ее истории вводилось обязательное всеобщее бесплатное начальное – четырехлетнее – образование. Кроме того, на оседлый образ жизни переводили кочевников-скотоводов Средней Азии – казахов, киргизов, туркмен, каракалпаков. Все это вынуждало срочно подготовить десятки тысяч учителей, врачей, ветеринаров, агрономов, зоотехников.
Тогда же обрушилась на власть еще одна, не менее острая проблема. Нехватка средств заставила проводить режим строжайшей экономии абсолютно во всем, кроме того, что требовало собственно выполнение пятилетнего плана, хотя бы в предельно урезанных размерах. Особенно наглядно, ощутимо проявилось это в сокращении управленческого аппарата, названном «чисткой», в массовых увольнениях, вполне справедливо обоснованных необходимостью борьбы с вековечным российским бюрократизмом.
«Чистку» начали во исполнение решений XVI партконференции «прежде всего и главным образом на основании оценки качества работы, а не только по признакам классового происхождения». Ведь соответствующая резолюция предписывала: «Пролетарское происхождение и принадлежность к компартии ни в коем случае не должны превращаться в страховку от чистки» [155] .
Сокращения начались прежде всего с центральных аппаратов наркоматов. Так, численность Наркомфина СССР уменьшили на 12 %, Наркомата путей сообщений – на 33 %, Наркомпроса РСФСР – на 30 %. Всего же к ноябрю 1930 года было уволено почти 140 тысяч чиновников, или 11 % всех служащих.
Вынужденной, но ударившей на этот раз по всему населению мерой стало введение нормированного снабжения: карточек на хлеб и крупы, масло и мясо, молоко и яйца, рыбу, талонов на одежду и обувь. Более чем нелегкое положение ухудшалось и из-за значительной инфляции. Постоянные эмиссии практически обесценили твердый еще год назад червонец – денежную единицу СССР, введенную в октябре 1922 года взамен совзнаков и приравненную к золотой десятирублевой монете царской чеканки весом 7, 74 грамма. Прежде червонец обеспечивался всеми золотовалютными запасами Госбанка, но после колоссальных трат как в валюте, так и в золоте, платине он стал всего лишь банкнотой, равной десяти рублям.
Все эти многочисленные недоработки Госплана, просчеты и ошибки ВСНХ, Внешторга, Наркомфина и объясняли то, почему ни на XVI съезде партии, прошедшем в июне 1930 года, ни на каком-либо пленуме ЦК никто больше не вспоминал о решающем: об источниках финансирования пятилетки. А если и говорили о чем-то подобном, то ограничивались предельно обтекаемыми формулировками. Так поступил Я. Э. Рудзутак, выступая на съезде, который, казалось бы, и должен был подвести промежуточный (за половину срока выполнения плана) итог, установить, что же удалось сделать, а что нет и, главное, почему.
«Эти два с половиной года, – предельно просто констатировал Рудзутак, не вдаваясь в детали и подробности, – протекали в интенсивной работе, потребовали напряжения всех сил внутри страны, внутри партии, внутри рабочего класса для разрешения тех задач строительства, которые стояли перед нами» [156] .
Вот так, только – «напряжение всех сил», и не больше.
Ни слова не было сказано на съезде и о самой значительной за последние пять лет реорганизации правительства. Она началась сразу же после закрытия съезда и наверняка была предрешена руководством задолго до начала его работы. Реорганизация была вызвана, несомненно, ошибками, допущенными некоторыми наркомами, что и привело к срыву выполнения планов пятилетки, столь опрометчиво разработанных и со слишком большим оптимизмом утвержденных.
В июне Я. Э. Рудзутак – официально для того, чтобы он смог сосредоточиться на руководстве экономическим блоком наркоматов, – был освобожден от практически дополнительной для него должности наркома путей сообщений. Наркомом же НКПС утвердило М. Л. Рухимовича, до этого заместителя председателя Президиума ВСНХ.
В июле подал в отставку в знак протеста против проводимой Политбюро внешней политики Г. В. Чичерин, возглавлявший НКИД почти двадцать лет. Его преемником стал М. М. Литвинов, в то время его первый заместитель.
Август и сентябрь, время отпусков, прошли спокойно, но затем смена членов правительства продолжилась и даже пошла по нарастающей.
В октябре изменился статус уже семи человек. Г. Л. Пятакова утвердили первым заместителем председателя ВСНХ вместо снятого М. П. Томского, а председателем правления Госбанка СССР и заместителем наркома финансов назначили М. И. Калмановича, ранее возглавлявшего Зернотрест, занимавшего пост замнаркома земледелия. Г.К.Орджоникидзе направили руководить ВСНХ, а на его прежний пост – наркома РКИ – был поставлен А. А. Андреев, прежде занимавшийся исключительно партийной работой. В свою очередь В. В. Куйбышева, возглавлявшего ВСНХ, повысили, утвердив заместителем председателя правительства СССР. Н. П. Брюханова, наркома финансов, сняли и понизили до должности заместителя председателя Мособлисполкома, а на его пост, оказавшийся вакантным, перебросили Г. Ф. Гринько, прежде заместителя Госплана, заместителя наркома земледелия.
22 ноября последовало новое решение. Наркомат торговли разделили на два (как то и было до конца 1925 года) – внешней торговли, во главе которого поставили А. П. Розенгольца, и снабжения (внутренней торговли и пищевой промышленности), руководство которым сохранил А. И. Микоян. А 29 ноября сняли с поста наркома труда одного из четверых лидеров «правых» Н. А. Угланова. Его отправили в Астрахань всего лишь директором местного Рыбтреста, заменив малоизвестным партийно-профсоюзным деятелем А. М. Цихоном.