К весне 1976 г. советское руководство полагало, что война в Анголе выиграна. Эта победа оказала большое влияние на советскую политику в Африке и Азии во второй половине 1970-х годов. По словам К. Н. Брутенца, она повела к вмешательству СССР в Эфиопии, а затем и в Афганистане. Как пишет Уэстад, эта победа создала у советского руководства излишне оптимистичное представление о способности СССР «организовывать и контролировать левые политические организации», от имени и для поддержки которых СССР и участвовал в войне в Анголе [431] .
* * *
Но до победы МПЛА было еще очень и очень далеко. ЮАР продолжала поддержку УНИТА и проводила регулярные операции против находившихся на территории Анголы лагерей повстанцев СВАПО и АНК. Так, в мае 1978 г. южноафриканская армия совершила рейд на лагеря СВАПО, в 1979 г. авиация ЮАР нанесла удар по лагерям АНК. Официальная позиция ЮАР заключалась в том, что с ангольской армией она не воюет и даже стремится избегать случайных столкновений с ней, но от реальности эта позиция была весьма далека.
Несмотря на запрет на поставки оружия УНИТА, наложенный в 1975 г. Конгрессом, США продолжали поддерживать Савимби. Границы территорий, контролировавшихся правительственными войсками Анголы и УНИТА, постоянно менялась, чаще всего не в пользу центрального правительства. За несколько лет оно потеряло почти все отвоеванные у УНИТА в 1976 г. территории. УНИТА – при поддержке армии ЮАР – контролировала весь юго-восток Анголы, а кубинские войска сдерживали их южнее середины страны.
По сведениям С. А. Коломнина, правительство Анголы подсчитало, что только с 1981 по 1985 г. войска ЮАР 74 раза вторгались на территорию страны. Многочисленные мелкие операции в это число не входили. За это же время южноафриканская авиация около 4 тыс. раз нарушала воздушное пространство Анголы и 168 раз бомбила ее территорию. За это же время на территорию Анголы было высажено 230 крупных воздушных десантов и мелких диверсионных групп, проведены четыре морские операции с высадкой диверсантов [432] .
Участвовали ли советские военные в боях? Советский главный военный советник в Анголе в 1982–1985 гг. генерал-лейтенант К. Я. Курочкин говорил, что в каждой ангольской бригаде было пять-шесть советских инструкторов или советников и что им категорически запрещалось участвовать в боевых действиях. Но, конечно, такие запреты не соблюдались, да и не могли соблюдаться. Тот же Курочкин настаивал, что если ангольское подразделение, в котором были советские военные специалисты, участвовало в рейде, то они тоже должны были принимать в нем участие. В 1987 г. эта политика была одобрена Москвой: указом министра обороны советские специалисты должны были быть прикомандированы не к командным постам, а к боевым подразделениям ангольских войск [433] . Так что советские военные инструкторы и советники делили судьбу тех подразделений, к которым они были прикреплены.
Между кубинским и советским военным персоналом было, по словам В. Г. Шубина, определенное «разделение труда»: у кубинцев имелись свои собственные военные части, и они также руководили легкими отрядами пехоты, предназначенными для борьбы против УНИТА, и отрядами милиции, в то время как советские военные были прикреплены к регулярным частям ангольской армии [434] .
Большие потери понесли советские военные в операции «Протея» в августе – сентябре 1981 г., когда 5-тысячный южноафриканский контингент был введен на территорию провинции Кунене. Официальной целью этой операции были базы СВАПО, но П. Ваннеман писал, что в действительности южноафриканцы стремились разрушить новые советские противовоздушные и радарные установки на юге Анголы [435] .
Министр обороны ЮАР Магнус Малан утверждал позже, что, поскольку операция была направлена против СВАПО, а не против ангольцев и иностранцев, южноафриканцы дали советским военным уйти. Он утверждал, что в местах боев было около 70 русских. «Мы о них знали, – сказал Малан, – но дали им уйти. А местное население предупреждали листовками» [436] .
В правдивость этих слов трудно поверить. Воспоминания участников тех событий свидетельствуют, что под городом Онджива южноафриканские войска окружили части 11-й бригады ангольской армии (ФАПЛА) и вели огонь как по пытавшимся выйти из окружения ангольцам, так и по советским военным советникам. Многие были ранены, несколько советских офицеров и их жен погибли, а прапорщик Н. Ф. Пестрецов был захвачен в плен. Жена, приехавшая его навестить, была в этом рейде убита. Кажется, это был единственный случай, когда советский военный попал в плен непосредственно к южноафриканцам. Несколько советских военных и гражданских специалистов захватил в плен УНИТА [437] .
При всей важности роли советских военных советников главной формой помощи СССР центральному правительству Анголы были поставки советской военной и прочей техники как ангольской армии, так воевавшим в Анголе кубинцам. Поставки были как регулярными, так и экстраординарными, осуществлявшимися тогда, когда в этом возникала особенно острая необходимость.
Так в августе 1983 отряды УНИТА при поддержке «белых наемников» и южноафриканской авиации начали наступление на город Кангамба. В какой-то момент унитовцы окружили аэропорт Кангамбы, но их отбили. Ситуация была серьезной, и из СССР в срочном порядке стало перебрасываться дополнительное вооружение, в том числе десятки вертолетов Ми-8 и несколько Ми-24. Их собирали в Луанде и немедленно отправляли в бой. Решающую роль сыграли МиГи-21, штурмовавшие позиции УНИТА, и военно-транспортные самолеты Ан-26, тоже использовавшиеся как бомбардировщики. Советская авиация сыграла важнейшую роль и в начавшемся в октябре – ноябре 1983 г. контрнаступлении. По словам В. Г. Шубина, в это время было совершено 1004 боевых вылета и 160 – разведывательных [438] .
Важным аспектом советской помощи была дипломатическая поддержка. 20 августа 1983 г., в один из самых опасных для МПЛА моментов войны, президент Анголы Жозе Эдуардо душ Сантуш получил послание солидарности от Генерального секретаря ЦК КПСС Ю. В. Андропова [439] .
В декабре 1983 г. – январе 1984 г. последовало новое наступление армии ЮАР в Анголу (операция «Аскари»). По утверждению южноафриканцев, основной целью его снова была СВАПО. ЮАР стремилась якобы предотвратить намеченное ею на начало 1984 г. большое наступление на территорию ЮЗА, но основную тяжесть удара приняли на себя ангольские и кубинские части. По мнению К. Я. Курочкина, на юге Анголы было в это время до десяти батальонов армии ЮАР. Советское правительство выступило с серьезным предупреждением ЮАР о том, что оно не потерпит свержения правительства МПЛА [440] .
К апрелю 1985 г. южноафриканцы свои войска с территории Анголы вывели, но рейды не прекратились. Специальные отряды южноафриканских войск, замаскированные под бойцов УНИТА, действовали и в других районах. 10 июня 1985 г. один из них попал в засаду в Кабинде, и его командир, капитан дю Тойт, сказал, что отряд был послан для подрыва нефтяных коллекторов ангольско-американской компании в Малонго. 5 июня 1986 г. южноафриканцы подорвали два советских судна и потопили одно кубинское в ангольском порту Намиб. СССР вновь выступил с серьезным предупреждением. На этот раз оно было передано непосредственно юаровцам и «продублировано через каналы КГБ» [441] .