В другой статье, посвященной необходимости немедленного заключения дипломатических отношений с ЮАР, Пиляцкин писал, что мешает этому «инерция мышления, питавшегося пропагандистскими клише о „расистском государстве“, против которого ведется вооруженная борьба под руководством АНК». «Пора, – продолжал он, – нисколько не умаляя политической активности этой организации в деле осуждения международным сообществом апартеида, сказать и о том, что никакой партизанской или иной вооруженной деятельности в ЮАР АНК не вел, да и не мог вести. Мощно развитая инфраструктура, отсутствие джунглей, мобильные силы армии и полиции позволяли режиму плотно контролировать всю территорию страны. Но были взрывы бомб, порой носившие характер терактов в отношении мирного населения – белых и черных, – убийства чиновников, сотрудничавших с властями в африканских поселениях, организация демонстраций и бойкотов в среде люмпенизированного люда, в основном, молодежи… Следует отдавать себе отчет в том, что АНК – это вовсе не все африканское население ЮАР. У нас же в силу идеологического родства стратеги из Международного отдела ЦК КПСС подход к ЮАР определяли через призму того, насколько это отвечает интересам АНК, в котором видели будущую власть…» [1017]
Пиляцкин особенно оскорбил чувства южноафриканцев – не только АНК, но, пожалуй, на тот момент и большинства населения ЮАР, когда в 1993 г. написал, что Мандела недостоин Нобелевской премии мира, поскольку он ничего не сделал: «… де Клерк выпустил его из тюрьмы и дал возможность легализовать АНК» [1018] .
Примерно такой же идеологический путь проделал и Б. Р. Асоян. Его книги, опубликованные до середины 1980-х годов, полностью отражали официальный советский подход [1019] . По словам Шубина, в 1985 г. Асоян принимал активное участие в формулировании и принятии решения ЦК КПСС об усилении антирасистской пропаганды, нацеленной на белое население ЮАР, и приветствовал взрывы Умконто в штабе ВВС в Претории. В том же году он участвовал в переговорах с делегацией Отдела информации АНК, возглавлявшейся Табо Мбеки [1020] .
Но в 1987 г. Асоян опубликовал в «Литературной газете» большую статью о необходимости трезвого анализа действительности африканских стран и прямого разговора с африканскими лидерами об их политике. Что касается ЮАР, то он предлагал перестать изображать эту страну черно-белыми стереотипами. Писал о том, что белый рабочий класс является столпом апартхейда, черные полицейские проводят рейды по домам своих соотечественников, белые врачи оказывают помощь черным пациентам, а пресса государства, которое у нас называли не иначе как полицейским, публикует резко антиправительственные статьи [1021] . Статья казалась очень смелой. Она действительно была одной из первых, отразивших новый подход к ЮАР, и наделала много шума и в СССР, и на Западе, и в ЮАР. Но в принципе даже в ней Асоян не отступил от официальной линии: он лишь «озвучил» то, что уже обсуждалось «инстанциями».
В следующем, 1988 г., в лекции, организованной Южно-Африканским фондом, Асоян (в то время временный поверенный в делах в советском посольстве в Лесото) говорил: «Мы принимаем необходимость поэтапного движения к главной цели – созданию нерасового демократического общества – и признаем, что переговоры между правительством и настоящими представителями черного большинства явятся необходимым и неизбежным звеном в этом процессе. В то же время я уверен, что сила давления на Преторию, включая вооруженную борьбу освободительных движений, также является неотъемлемой частью этого процесса. Как и требование санкций» [1022] . Нетрадиционным здесь был лишь организатор лекции – АНК считал Южно-Африканский фонд, созданный крупным бизнесом и правительством ЮАР с целью борьбы против санкций, реакционной организацией.
Эту же позицию Асоян изложил и в журнале «Международная жизнь»: «Можно с уверенностью сказать, что революция в Южной Африке уже идет… Победа движения против апартеида уже ощутима. Все более крупные группы откалываются от „белого племени“ – группы, которые, если и не переходят в противоположный лагерь, становятся врагами идеологии и политики правящего меньшинства. Число союзников освободительных сил… из среды интеллигенции, бизнесменов, религиозных деятелей, молодежи растет с каждым днем» [1023] .
В изданной в 1989 г. брошюре, посвященной южноафриканским проблемам, Асоян по-прежнему поддерживал все основные аспекты официальной советской позиции: вооруженная борьба – необходимость; прекращать ее даже во имя переговоров – преждевременно; «ожерелья» [1024] – результат отчаяния и радикализации молодежи; Мандела не поддержал бы их, и АНК тоже не поддерживает, даже если они и проводятся под анковскими лозунгами. Писал он и о переменах в южноафриканском обществе, в первую очередь в африканерской среде, о расколе в среде африканерской элиты, о том, что некоторые аспекты реформ Боты работали или могли сработать [1025] .
Только в упомянутой выше статье в «Правде», опубликованной в августе 1989 г., Асоян отступил от официальной позиции и ЦК КПСС, и МИД, неуважительно отозвавшись об АНК и написав, что апартхейд уже перестал существовать. Но к этому времени сенсацией стала не столько сама статья, сколько ее публикация в центральном органе КПСС.
Филип Нел писал, что статья Асояна в «Литературной газете» заставила «советских журналистов, ученых и чиновников присоединиться к кардинальной переоценке южноафриканского общества, перспектив и динамики перемен, игроков на политической арене, возможностей, которые такая переоценка открывала для советской дипломатии и экономических отношений и отношения Москвы ко всему этому» [1026] .
Это было гротескным преувеличением роли Асояна в истории советской политики на Юге Африки, не только потому что он отнюдь не был творцом новых подходов в этом вопросе и лишь излагал позицию, которая уже формировалась в определенных кругах советской политической элиты, но прежде всего потому, что советская политика не делалась на базе публикаций одного советского чиновника.
Впрочем, некоторые вольности в публикациях и поведении Асоян мог себе позволить больше, чем другие. Питер Ваннеман писал, что, будучи временным поверенным в делах в советском посольстве в Лесото, Асоян приглашал южноафриканских ученых в свое посольство на лекции и дискуссии и способствовал их визитам в СССР, хотя между двумя странами не было дипломатических отношений. Ваннеман объяснял столь «прогрессивные» действия личными качествами дипломата [1027] . Ученый секретарь Института Африки В. Тихомиров также писал, что из Лесото Асоян «сумел установить очень широкий спектр отношений с южноафриканцами: в основном, через телефонные разговоры, приемы в посольстве и интервью» [1028] . Но, как уже упоминалось, свою феерическую карьеру Асоян начинал в советских спецслужбах, именно их он представлял на посту заместителя директора Института Африки.
Оппозиция наступлению на традиционную советскую политику по отношению к ЮАР существовала, и она была четко идеологически обозначена. В статье, опубликованной в 1991 г., В. Г. Солодовников писал: «Сейчас выявились сильные и слабые стороны в нашей политике, верные и неверные оценки мировых тенденций. Меня особенно беспокоит то, что СССР ослабил связи с развивающимися странами и теряет там политические позиции. Наша внешняя политика, убежден в этом, исходит из ошибочной оценки мировых тенденций и целей западных держав, особенно США, на международной арене… Мы недооцениваем агрессивность империализма, его стремление к мировому господству и обогащению за счет эксплуатации народов других стран, его неприятие социалистического выбора, сделанного народами нашей страны… Если СССР останется верным социалистическому выбору, то его идеологическая конфронтация с капиталистическим миром неизбежна…» [1029] Солодовников связал, таким образом, необходимость поддержки Советским Союзом национально-освободительных движений с его «социалистическим выбором».