Тихомиров утверждал, что в результате усилий ЦК КПСС советская академическая среда оказалась расколотой на два лагеря: близких к «бюрократам ЦК» или «поддерживающих КПСС догматиков», к которым он относил как Солодовникова, так и авторов этой книги, и прогрессивных «прагматиков», к которым относил себя и некоторых своих коллег из Института Африки, в том числе его директора Ан. А. Громыко. В его книге дано и подробное описание «борьбы», происходившей якобы между двумя группами [1034] . Мы, предполагаемые участники этой «борьбы», не заметили ее, хотя идеологические страсти действительно кипели. Как показала жизнь, «догматики» оказались на деле «прагматиками», а «прогрессивные прагматики», как раз наоборот, не вполне понимали или не хотели признавать южноафриканские политические реалии.
Все эти общества просуществовали недолго, но в течение нескольких лет вели завидно активную деятельность: проводили семинары и конференции, встречи с приезжавшими южноафриканцами, ситуационные анализы и лекции. Интерес ко всему этому был необыкновенный. На лекции и семинары собиралось по несколько десятков человек.
В те же годы энтузиасты начали издавать периодические издания, специально посвященные ЮАР. В 1991 г. в Латвии появился журнал «Панорама ЮАР». Его издатели открыли первый номер такими словами: «Дорогие читатели! Многие годы всех нас заставляли поверить, что Южная Африка – черно-белая. Всего год назад вышла в свет книга об этой стране, где два солидных московских автора всерьез утверждают, будто ее главная достопримечательность – колючая проволока. Нам с мужем удалось побывать в Южно-Африканской Республике, и мы смогли воочию убедиться, сколь она многокрасочна и разнообразна» [1035] .
Общество Доброй Надежды выпускало бюллетень под названием «Bridge». Несколько позже появилась интересная полномасштабная газета «New Bridge», издававшаяся журналистом Леонидом Шинкаревым. Эти издания тоже быстро сошли на нет, лишь «New Bridge» продержалась несколько лет. Но сам факт их появления в стране, находившейся в состоянии глубочайшего экономического кризиса, свидетельствовал о недюжинном энтузиазме издателей.
Комитет солидарности стран Азии и Африки тоже выступил с новыми инициативами. Одной из них стали совместные семинары представителей АНК и советских ученых. И в представленных докладах, и в дискуссиях на семинарах обсуждался самый широкий спектр вопросов: от социально-политической ситуации в ЮАР до сценариев передачи власти, от будущей экономической политики АНК до национального вопроса. Первый такой семинар состоялся в марте 1987 г., второй – в феврале 1989-го. Откровенных противников АНК на семинары не приглашали, и тем не менее дискуссии выявили немало противоречий в позициях. Как ни странно, при всем разнообразии мнений среди советских участников, это были противоречия сторон, а не отдельных личностей или групп участников семинара. У делегации АНК сложилось мнение, что советские ученые не понимают и не знают, во-первых, марксизма, а во-вторых, программных документов АНК, особенно при обсуждении национального вопроса. В ходе обоих семинаров советские участники возвращались к этому вопросу многократно, обсуждая практически все другие темы – политическую ситуацию в ЮАР, отношения АНК с организациями и партиями внутри страны, будущую экономическую политику АНК, его будущую политику в области образования и культуры – через призму этнорасовых проблем и национальной политики. Для делегации АНК этот опыт был необычен: в то время считалось, что «этничность» – этническая идентичность – была явлением искусственно созданным, а потому легко уничтожаемым после окончания апартхейда. Упоминать о нем как о реальности в кругах, близких к АНК, в том числе и академических, было не принято.
Оценивая результаты семинара 1989 г., Палло Джордан – глава делегации АНК – писал:
...
Нам было полезно ознакомиться с многообразием мнений среди наших советских коллег, хотя мы и не могли напрямую спорить с теми, чьи мнения были для некоторых из нас неудобны… Было одно фундаментальное отличие в подходах наших делегаций. Советские товарищи, почти без исключения, строили свой анализ на этничности и национальности как базовых категориях… Похоже, что они не понимают социального характера нашего движения и относительного веса разных классов, объединенных под его знаменем. Поэтому их понимание программы нашего движения, стратегии, а также тактики объединенного фронта является довольно механическим и деревянным… У наших советских коллег наблюдается тенденция считать этнический конфликт более или менее неизбежным…
Целью национально-освободительного движения является деполитизация этничности… После освобождения задача будет заключаться в том, чтобы выработать политику, которая будет учитывать этнические чувства, но ограничивать возможность их вспышек путем своевременного решения проблем неравного развития, неравного распределения ресурсов, неравного уровня образования между разными районами страны и внутри них.
В ответ наши советские собеседники неоднократно обращались к опыту Индии и других развивающихся стран. Они, очевидно, не понимают, в какой степени буржуазное руководство и идеологическая гегемония буржуазии над национальным движением Индии ограничивают возможность национального государства решать этот вопрос…
Нам, очевидно, нужно помочь нашим советским товарищам получить более регулярный доступ к прогрессивным южноафриканским журналам… [1036]
Были разногласия и по другим вопросам, например, по вопросу о роли крупного бизнеса.
На одно из заседаний семинара 1987 г. пришел Р. А. Ульяновский, бывший заместитель заведующего Международным отделом ЦК КПСС. В конце 80-х годов он был уже пенсионером и давно отошел от дел. Послушав выступления представителей АНК о политических планах партии после ее прихода к власти в ЮАР, он взял слово и выступил с речью, которая, должно быть, немало удивила представителей АНК. Ведь она исходила от человека, являвшегося одним из авторов советской теории национально-демократической революции. Он призвал их не вдаваться в обсуждение конкретных деталей будущей политики и не обсуждать какие бы то ни было стадии ее проведения в жизнь, так как все это будут зависеть от ситуации, в которой эта политика будет проводиться. Говорил он и о необходимости «чрезвычайной осторожности ‹…› в отношении собственности иностранного и местного монополистического капитала». Правда, главной опасностью он считал сопротивление, которое может оказать таким акциям транснациональный капитал, а не ущерб, который национализация может нанести экономике страны.
...
«Следует помнить, что Ленин никогда не ставил задачи национализации российской промышленности и экспроприации российской буржуазии в октябре 1917 г. Он поставил эту проблему только в апреле 1918 г., после того как российская буржуазия развязала Гражданскую войну. Более того, Советы даже пригласили российскую буржуазию идти на работу в советские государственные службы… работать техниками, инженерами, экспертами и т. д., чтобы продолжать производство на прежнем уровне. Поэтому нужна максимальная осторожность в этом вопросе. Мы должны принять во внимание все, что показывает наш исторический опыт, в том числе и опыт африканских стран…