Встретившись с Табо Мбеки, в то время главой Департамента информации и пропаганды АНК, и Альфредом Нзо, генеральным секретарем АНК, фан дер Мерве сделал довольно необычный вывод. «Последние годы, – писал он в своем отчете, – я говорил, что у определенных групп, борющихся против апартхейда, есть личная заинтересованность в продолжении борьбы, поскольку… их работа и средства к существованию зависят от того, как долго будет тянуться этот конфликт. Напротив, лидеры АНК искренне стремятся к окончанию конфликта, с тем чтобы вернуться в свою страну и разделить ответственность за управление своей землей.
Опыт моих встреч в Лусаке подтвердил эти впечатления. В отличие от воинственных заграничных групп белых борцов против апартхейда, которые препятствуют любым мирным инициативам и попыткам примирения, многие лидеры АНК понимают, что военная победа и невозможна… и нежелательна (в смысле человеческих и материальных потерь). Они хотят урегулирования через переговоры» [1077] .
Кто стоял за поездками фан дер Мерве? Кроме небольшого частного квакерского фонда, ему оказывала финансовую и практическую поддержку Anglo-American. Эта компания не только помогала ему в получении замбийских виз, предоставляла офис и оборудование для встреч и машину с водителем, но и устраивала для него встречи с американским послом и английским верховным комиссаром [1078] .
В своих воспоминаниях фан дер Мерве писал, что Национальная разведывательная служба ЮАР предупреждала его, что он играет с огнем [1079] . Но ему никто не препятствовал. Судя по всему, спецслужбы просто стремились держать все отношения южноафриканцев с АНК под контролем и монополизировать самые значимые контакты.
Официальной позицией АНК было утверждение, что крупные международные и транснациональные компании, как и международные банки, стремились всячески укреплять апартхейд или по меньшей мере не делали ничего для его ликвидации. Эту точку зрения поддерживали и советские ученые, занимавшиеся ЮАР, и западные и южноафриканские аналитики, близкие к АНК [1080] . Реальная ситуация была значительно пестрее и сложнее и менялась с течением времени. Исследования о переходном периоде второй половины 80-х годов, опубликованные после 1994 г., свидетельствуют о том, что с середины 80-х, когда неизбежность краха системы апартхейда стала очевидной, большой бизнес играл роль совершенно противоположную, явившись инициатором и активным участником процессов, приведших в конечном итоге к переговорам между правительством и АНК и размонтированию апартхейда.
Еще более неожиданным двигателем этого процесса стали в этот период отдельные представители верхушки Национальной разведывательной службы ЮАР. Необычная роль, которую сыграло в конце 80-х годов руководство НРС в процессе трансформации ЮАР, описана в южноафриканской литературе достаточно подробно. Из всех организаций и институтов, представлявших режим апартхейда или связанных с ним, именно в деятельности верхушки спецслужб ленинская формула «верхи не могут» (жить по-прежнему) отразилась наиболее четко. Для нас здесь политика НРС интересна потому, что именно она стала первым каналом контактов южноафриканского правительства с СССР.
Первым представителем южноафриканского правительства, встретившимся в тюрьме с Нельсоном Манделой, был Коби Куцие, министр юстиции и тюрем. Южноафриканский журналист Алистер Спаркс подробно описал, как эти встречи начались с почти случайного разговора Винни Манделы с Куцие в самолете во время двухчасового рейса из Кейптауна в Йоханнесбург. После этого Куцие навестил Нельсона Манделу в тюремной больнице, потом встретился с ним еще раз. К нему присоединился Нил Барнард, глава НРС с 1980 г. В мае 1988 г. Барнард создал специальную группу – «комитет» – для этих встреч, в который, кроме него самого, вошли его заместитель Майк Лоу, комиссар Виллемсе и генеральный директор министерства тюрем Фани фан дер Мерве. Барнард присутствовал почти на всех встречах с Манделой. Его интересовали прежде всего три вопроса: отношение Манделы к «насилию» – вооруженной борьбе; его отношение к коммунизму; формула правления большинства: нельзя ли найти такую форму разделения власти, которая была бы приемлема для африканеров. Встречи Манделы с этим комитетом продолжались в течение всего 1988 г. как бы в преддверии решающей встречи с Ботой. В январе 1989 г. у Боты был инсульт, но 5 июля его встреча с Манделой состоялась. Она не только не стала решающей, но и вообще не имела никаких практических последствий. Однако к тому времени стало ясно, что с практической точки зрения разговоры Манделы с комитетом, и прежде всего с Барнардом, куда важнее светской беседы с президентом [1081] .
В 1986 г. глава Брудербонда П. де Ланге встретился с Мбеки на конференции Фонда Форда в Нью Йорке. Встреча была случайной и ни к каким последствиям, кроме знакомства, не привела. Но сам факт этого знакомства был немаловажен. В том же году Вилли Эстерхейзе и Сампи Тербланш, члены руководства Брудербонда и советники правительства, собирались ехать в Лусаку для встреч с АНК, но Бота эту поездку запретил. Через год представитель английской горнорудной компании Consolidated Goldfields, у которой было отделение в ЮАР, организовал тайную встречу делегации южноафриканского бизнеса с АНК. На эту встречу Бота согласие дал. Делегацию АНК снова возглавлял Мбеки, южноафриканскую делегацию – Эстерхейзе. Тербланш был членом делегации. Барнард не являлся ни инициатором, ни организатором этой встречи (как пишет Спаркс, он вообще был противником неконтролируемых встреч с АНК), но не возражал против нее и попросил Эстерхейзе информировать его о том, что на ней происходило и что будет происходить на последующих встречах. Тот согласился при условии, что он предупредит об этом Мбеки. Мбеки не возражал, и Эстерхейзе информировал Барнарда [1082] .
Эта первая тайная встреча южноафриканских бизнесменов с АНК произошла в ноябре 1987 г. Всего было 12 встреч, все происходили в Англии, последняя – в мае 1990 г. В них участвовало более 20 африканеров, представителей высшей элиты, близких к правительству, в том числе и к НРС. Делегации АНК на всех встречах возглавлял Мбеки, участвовали в них Азиз Пахад и глава Департамента разведки и безопасности АНК Джо Нхланхла. В биографическом очерке Мбеки – предисловии к сборнику его речей – авторы В. Эстерхейзе и Э. Пахад пишут, что «Эстерхейзе привел делегацию влиятельных африканеров» и что во встречах «принимал участие Мбеки». Эти встречи, по словам Э. Пахада и В. Эстерхейзе, с одобрения Тамбо и Мбеки стали «неофициальным каналом коммуникаций между АНК и режимом Претории» [1083] .
К Барнарду тянулись, таким образом, все нити: он встречался с Манделой, опосредованно получал сведения со встреч Мбеки с африканерской интеллигенцией и бизнесом. Мог ли он знать, что Мандела был к этому времени связан с Тамбо и что, по крайней мере, некоторые из этих контактов обсуждались в Москве? Пока на этот вопрос нет ответа.
Нет пока ответа и на вопрос, что и кто именно в АНК знал обо всех этих встречах. Этот вопрос обсуждался, например, на заседании Рабочего комитета АНК в феврале 1988 г. Джо Нхланхла – сам участник тайных встреч с бизнесменами – говорил на этом заседании: «Многие встречаются с людьми, приезжающими с родины. Контроль потерян». Его поддержал Крис Хани: «По чьему поручению товарищ Тамбо начал дискуссии с африканерской интеллигенцией? – спрашивал он на заседании. – Знают ли что-нибудь об этом Исполком и Рабочий комитет? Это очень тревожит». Решено было «исходить из того, что товарищ Тамбо действовал из добрых побуждений», но что для таких встреч нужен мандат Национального рабочего комитета. Было отмечено также, что Тамбо был против того, чтобы собеседники АНК определяли, с кем именно в АНК они хотят встречаться [1084] . Значит, до этого Национальный рабочий комитет об этих встречах не знал – или, по крайней мере, знали не все его члены. Но Тамбо, скорее всего, был в курсе. Конечно, знала и служба безопасности АНК.