Уточнение «только после заключения мирного договора» оставил для СССР возможность отступления. Мирный договор до сих пор не подписан, и спор вокруг Курильских островов продолжается. Условия 1956 года не удовлетворяют ни Россию, которая не собирается отдавать Хабомаи и Шикотан, ни Японию, которая уже настаивает не на двух, а на четырех островах.
Надо понимать, что проблема островов – это проблема не просто территорий, а прежде всего – вопрос добычи рыбы и развития рыбной промышленности. У островов – невероятно рыбное место. И таких мест в мире всего десять, где холодное течение встречается с теплым: называется это явление апвеллинг. В результате этого столкновения происходит турбуленция воды, со дна поднимается корм для рыбы, и к нему устремляются огромные стаи рыб.
Кроме того, зимой из Охотского моря в Тихий океан можно выйти только через незамерзающие проливы Фриза и Екатерины. Если Россия отдаст Японии Курильские острова, для нее будет потерян свободный выход в Тихий океан.
Разрешить этот вопрос к общему удовлетворению двух стран невозможно, но можно добиться такой ситуации, когда этот вопрос не будет главным в отношениях России и Японии. Японцы длительное время проповедовали принцип неразрывности экономики и политики: пока не будут возвращены острова – не будет никакого сотрудничества. Но при этом в 70-е годы, в разгар кампании за северные территории, Япония делила с ФРГ первые и вторые места экономических партнеров СССР среди капиталистических стран. Японский бизнес очень рационален. И когда ему предоставляют хорошие условия, все политические вопросы отходят на второй план [40] .
Есть известная фраза, что архитектура – это музыка, застывшая в камне. Можно сказать, что архитектура – еще и политика, застывшая в камне. Хрущевское время опознаваемо зрительно – это спальные районы, пятиэтажки, знаменитые Черемушки. От советского времени остались сталинский стиль и хрущевский стиль. Нет ленинского стиля, нет брежневского, нет горбачевского. Только Сталин и Хрущев оставили после себя зримый образ страны своего времени, образ советского города.
Пятиэтажку можно вносить в Книгу рекордов Гиннесса как проект, тиражированный самым большим числом. Существует несколько миллионов копий этих стандартных пятиэтажек. Они стоят по всей России, их экспортировали в Китай, во Вьетнам: там целые районы были застроены такими зданиями.
Практически те же самые пятиэтажки существуют во всех крупных городах мира. Этот проект был придуман во Франции в 1958 году инженером Лагутенко, и первая серия пятиэтажек называлась К-7. Без лифта, с совмещенным санузлом – маленькое и дешевое жилье для широких слоев населения. Сам принцип был прост: здание изготавливалось на заводе методом конвейера, на месте собиралось из деталей, поэтому и существовало такое количество копий.
После покупки французского проекта его переделали под советские реалии и на основе базовой разработали около пятнадцати серий различных пятиэтажек – с мусоропроводами, балконами и тому подобное. В совхозах и малых городах строили трехэтажные и четырехэтажные дома по тем же проектам, просто не достраивая один или два этажа.
В начале 60-х появились и девятиэтажки. Собственно, в хрущевское время строили только эти два типа домов, за исключением, конечно, домов по индивидуальным проектам, в том числе и жилых.
Пожалуй, последняя массовая застройка по всему Советскому Союзу проходила во времена Хрущева. Конечно, в русских провинциальных городах сегодня можно найти какой-нибудь бывший обком или райком брежневской постройки. Но основная застройка все-таки именно хрущевская: вплоть до автобусных остановок, рынков, кинотеатров. В малых провинциальных городах ясно видно, что цивилизация туда последний раз приходила именно с Хрущевым.
Многие сторонники Сталина любят опровергать утверждение, что именно Хрущеву советские люди обязаны массовым строительством жилья. При этом никто не спорит, что эти пятиэтажки решили квартирный вопрос и в массовом порядке обеспечили советских граждан отдельными квартирами. Но эта категория людей утверждает, что Хрущев только реализовал проект, который родился задолго до него, т. е. еще при Сталине. И соответственно отцом этого проекта нужно называть именно Сталина.
Вопрос этот очень сложный и неоднозначный. И чтобы на него ответить, надо рассмотреть и само хрущевское массовое строительство, и реформу архитектуры, и предпосылки к ним.
Само обновление архитектуры, которое произошло, было в русле передовых мировых тенденций. И выражалось оно в отказе от сталинского неоклассицизма. То же самое господство неоклассицизма до Второй мировой войны наблюдалось во всех тоталитарных странах – в Германии, Италии и Японии, и даже во многих демократических странах. Во Франции Всемирная выставка была сделана в духе неоклассицизма, а в Нью-Йорке в этом стиле были построены все небоскребы.
После войны Европа испытала невероятную тягу к обновлению. Казалось, что весь мир должен выглядеть по-другому, потому что старый порядок привел к такому кошмару, как мировая война. И фактически во всех странах, начиная с 1950 года, стал побеждать модернизм. Особенно ясно это было видно в Берлине, где в советской зоне строились сталинские здания, а за стеной уже росли те самые пятиэтажки (т. е. там есть семиэтажки, есть четырехэтажки, но в принципе – это то же панельное домостроительство). Таков был общемировой тренд. И в этом смысле было очень правильно, что СССР встал на те же рельсы, что и весь мир.
Но была и отрицательная сторона. Она заключалась в том, что хрущевская реформа была чудовищным крахом для всей советской архитектуры в целом. А началось это с постановления Совмина «Об излишествах в архитектуре» в 1955 году, предваряемого совещанием по строительству. Разумеется, провести реформу в строительной отрасли за такой короткий срок после смерти Сталина было нереально: строительный отдел ЦК, который проводил это совещание, готовил реформу все два года.
Еще в начале 1954 года некто Георгий Градов написал письмо в ЦК КПСС, где заявил, что в отделе архитектуры сидят вредители – старые профессора, которые не дают перейти на новые индустриальные методы строительства, удешевить архитектуру, в результате чего мы не можем строить жилье, не можем ответить на потребности народа, а вместо этого создаем дорогие высотные здания. На основании этого письма комиссия ЦК стала готовить постановление об излишествах. На совещании по строительству сначала выступил Мордвинов – президент Академии архитектуры, потом Власов – главный архитектор Москвы. Они каялись: «Да, действительно, вот мы тут допустили некоторые излишества, и как-то у нас это все получилось неудачно. Но с другой стороны, мы старались для народа, и здания наши правильные».
Потом Градов разоблачал вредителей, предателей и так далее. И по итогам было принято обращение Всесоюзного съезда строителей выпустить постановление «Об излишествах в архитектуре». Весь процесс был сделан точно по схеме «дела врачей». Смысл во всем этом был такой, что архитекторы будто бы специально хотели строить дорогие здания.