Не такие многочисленные, но не менее горькие утраты несли и другие соединения. Наиболее серьезной потерей стала гибель 25 февраля командира 259-й стрелковой дивизии полковника Мирона Лазаревича Порховникова (похоронен в Ворошиловграде). В боях на Луганщине февраля — марта 1943 года погибли или выбыли из строя также многие командиры стрелковых полков: 8 февраля, форсировав Северский Донец, в боях за деревни Нижнее и Тошковка, что недалеко от Первомайска, погибает майор Кузьма Сидорович Шурко, командир 133-го полка 44-й гвардейской стрелковой дивизии. На следующий день, 9 февраля, тяжело ранен и выбыл из строя командир 1010-го полка 266-й дивизии Иван Михайлович Дзюба. Неделей позже, 15 февраля, уже после взятия Ворошиловграда, в боях за высотки к западу от него погибает Михаил Иванович Александров, командир 1001-го полка так упорно бившейся за город 279-й стрелковой дивизии. Неделей позже, 2 марта, погибает и командир 178-го полка 58-й гвардейской стрелковой дивизии Федор Федорович Солдатенков.
Немецкие потери, исходя из логики развития событий, были на порядок ниже. Из командиров дивизионно-полкового уровня можно говорить лишь о полковнике Ринге, командире полковой боевой группы, составленной из отпускников, зенитчиков и авиационного персонала. Он пропал без вести 20 января где-то в районе Нижнетеплого. Довольно чувствительные потери у егерей понесло батальонное звено: 4 февраля в бою под Веселенькой был ранен и на следующий день умер обер-лейтенант граф фон Бюльен, командир 3-го батальона 144-го горно-егерского полка, а 15 февраля — в боях за высотки вдоль реки Ольховки были тяжело ранены и эвакуированы командир первого батальона капитан Хоффман и сменивший его обер-лейтенант Кнепфлер, а сам батальон к концу дня понес настолько большие потери, что его пришлось расформировать (этот день оказался одинаково тяжелым и для нашей стороны. В частности, примерно в том же районе погиб командир 1001-го стрелкового полка М. И. Александров).
После освобождения Ворошиловграда 18-й стрелковый корпус в течение 15–16 февраля отразил ряд сильных вражеских контратак и, продолжая продвигаться вперед, овладел несколькими важными опорными пунктами. Южнее него наступали части 14-го гвардейского стрелкового корпуса. Оборонявшиеся перед ним немецкие 304-я и 302-я пехотные дивизии и вновь прибывшая сюда с другого участка фронта 17-я танковая дивизия оказывали упорное сопротивление, стремясь остановить наступление наших войск. На левом фланге армии немецкие части не выдержали натиска наших соединений и стали отходить в юго-западном направлении. Части советских 266-й, 203-й стрелковых дивизий и 23-го танкового корпуса приступили к преследованию. В период с 14 по 16 февраля они продвинулись более чем на 100 км, освободили многие населенные пункты, в том числе Краснодон, и подошли к району Ровеньки (35 км юго-западнее Краснодона). Здесь по приказу командующего фронтом 23-й танковый корпус, 266-я и 203-я стрелковые дивизии перешли в состав 5-й танковой армии.
А в это время 7-й гвардейский кавалерийский корпус [68] вел тяжелые бои в районе Дебальцева. Немецкое командование 16 февраля подтянуло в этот район крупные силы пехоты и до 50 танков. С утра 17 февраля противник перешел в наступление.
Командир корпуса генерал М. Д. Борисов решил занять круговую оборону. В штаб армии он доносил: «Корпус, ведя круглосуточные бои, подвергается непрерывным атакам… Положение серьезное… Будем драться до последнего» [69] . Командующий армией принимал ряд мер к тому, чтобы оказать помощь частям корпуса. Однако из-за недостатка сил пробиться к ним не удалось. Поэтому командующий армией вечером 18 февраля передал по радио приказ кавалеристам о выходе из окружения. Им была поставлена задача прорваться на восток и соединиться с частями армии. Это было практически невыполнимо, и судьба корпуса была трагичной. При попытке пробиться к своим 23 февраля штаб корпуса был отрезан и разгромлен, его работники в большинстве своем погибли или пропали без вести, так же как и многие солдаты и командиры. Командир корпуса генерал-майор Михаил Дмитриевич Борисов [70] попал в плен, а его заместитель генерал-майор Степан Иванович Дудко и командир 112-й кавдивизии генерал-майор Мингали Мингазович Шаймуратов [71] погибли на поле боя. В ходе боев по выходу из окружения погибли также: начальник штаба корпуса полковник И. Д. Сабуров, начальник политотдела корпуса полковник A. A. Карпушенко, начальник оперативного отдела штаба корпуса подполковник Г. С. Надашкевич и его помощник подполковник Ю. Х. Гуленков, начальник разведки корпуса подполковник Д. В. Кулемин и его помощник капитан Ф. А. Терентьев, заместитель командира 55-й кавдивизии полковник В. М. Горбатенко, начальник штаба 55-й кавдивизии майор С. А. Стрижак, начальник политотдела 55-й кавдивизии подполковник Г. С. Кузнецов, начальник разведки 112-й кавдивизии капитан М. И. Гулов, командир 78-го кавполка майор И. Г. Толпинский, замкомандира 78-го кавполка майор И. В. Бойко, заместитель командира 294-го кавполка Л. Г. Гафаров и многие, многие другие. Часть пропавших без вести попала в плен, из остальных большинство погибло 23–24 февраля у поселков Юлино и Широкое, когда колонна корпуса была атакована с нескольких сторон танками и пехотой противника. Выжить в партизанских отрядах и заброшенных шахтах удалось немногим: так, например, в апреле 1944 года бежал из концлагеря бывший командир артдивизиона старший лейтенант А. А. Бадалов, который затем воевал в отрядах французского Сопротивления и был награжден двумя французскими орденами. Группа из сорока бойцов укрылась в шахте «Дельта-2», где продержалась некоторое время благодаря местным жителям, а потом прорвалась к своим. Другим же удача не улыбнулась: так, лейтенант И. А. Хробуст организовал в марте партизанский отряд, который действовал в хуторе Ивановка до июля 1943 года, когда из-за предательства был раскрыт, а его бойцы казнены.