Проще всего, конечно, обвинить во всем только спецслужбы. Но нельзя забывать, что спецслужбы являются инструментом политики и они не могут взять на себя функцию исправить всю государственную машину, избавить ее от всех недостатков.
Вообще наша система надзора за спецслужбами достаточно странная. Есть комитет по безопасности Госдумы, но он, как и сама Госдума в целом, не имеет реальных прав контроля. Поэтому ни Комитет не контролирует спецслужбы, ни в целом Дума не контролирует власть – это было заложено в том числе Конституцией 1993 года, которая принималась вроде бы на благо трудящихся. Сейчас мы расхлебываем то, что получилось.
Есть объективные процессы, о которых спецслужбы в лучшем случае могут только предупредить, но не могут заставить власти продумать стратегию и отдать верные приказы. Можно вспомнить предреволюционные времена, когда русская агентура прогуливалась с Владимиром Ильичом по берегу Женевского озера и сообщала в Россию всю информацию о планах большевиков. Но царская власть с проблемами все равно не справилась, поскольку не в спецслужбах было дело, а в самой власти, в ее трухлявости, в неспособности адекватно действовать и находить выходы из сложившейся критической ситуации. Или, например, в 1991 году, перед путчем, спецслужбы давали правительству справки с раскладом всех сил, движущих механизмов, лидеров и так далее. Давали прогнозы, точно указывали, где и что произойдет. Но власть опять-таки не сумела воспользоваться их рекомендациями.
Спецслужбы самостоятельно могут решить какую-то часть задачи, но когда критическая масса переваливает некий порог, они бессильны.
Существуют какие-то террористические группы, которые вынашивают сейчас определенные планы, и спецслужбам это известно. Есть массовые беспорядки, есть процессы в экстремистской среде, есть разведывательные задачи, контрразведывательные – все, что угодно. И сегодня их слишком много, поэтому спецслужбы не в состоянии сами контролировать ситуацию – их не хватает на все. Да, они могут на чем-то сосредоточиться, например, хватать либеральную оппозицию по конкретному приказу властей – пока ее не очень много. Но если все эти проблемы будет расти как снежный ком, они просто окажутся в тупике. Если во власти есть изъян, никакие спецслужбы не помогут.
Тем более что события на Манежной площади не были организованным выступлением, это был стихийный взрыв. Болельщики – не политическая партия или организация, а обычные ребята из разных социальных слоев. А такие стихийные беспорядки спецслужбы редко могут предупредить.
В СССР тоже бывали беспорядки. Большинство людей знает только Новочеркасск, но на самом деле таких случаев было довольно много. И они нередко происходили на межнациональной почве. В Грозном убивали русских, и русское население начинало громить чеченцев, в Ташкенте узбеки тоже нападали на русских. И реакция КГБ СССР тогда была гораздо эффективней, чем реакция современных российских спецслужб, потому что в то время не только вычленяли и ловили зачинщиков, или искали каких-то националистов, а тут же брали под контроль весь регион, смотрели, как люди живут, какой там социальный уровень, и пытались определить политические и социальные предпосылки волнений. Партийное руководство этих регионов тут же бралось под контроль, всех могли снять с должностей. Сейчас же очень сомнительно, что кто-то понесет наказание за любые, даже самые тяжелые, провалы. Опять найдут стрелочника, и на этом все заглохнет. А работать должна вся система. Нельзя только одними спецслужбами подавить такие массовые проявления недовольства.
«Почему спецслужбы заранее не приняли меры к лидерам?»
«Если не Госдума, то кто контролирует ФСБ?»
«Я в шоке – «наци» в стране безнадзорны?»
Из комментариев слушателей радио «Эхо Москвы».
Но конечно, полностью снимать ответственность со спецслужб тоже нельзя – все равно работу по предотвращению конкретных беспорядков должны были делать конкретные люди. Если не хватает сил, нужно привлекать из других оперативных подразделений. В милиции Москвы больше ста тысяч человек, в милиции Московской области примерно столько же. Можно было создать оперативные группы, раздать адреса и так далее. Но этого не было сделано, поскольку нет единого центра, который имел бы соответствующие права и полномочия.
Между тем эти организационные проблемы надо как-то решать и как можно скорее, потому что идет нарастание радикальных экстремистских настроений, которые приобретают все более массовый характер. Причем не только на национальной почве, но и на межконфессиональной, на расовой, на имущественной и так далее. То есть издержки политической власти, издержки системы управления страной приводят к озлоблению народа в целом. В последнее время обычное столкновение двух автомобилей стало часто заканчиваться тем, что их владельцы достают ножи, биты, а то и пистолеты. Малейший повод – кто-то кого-то подрезал, кто-то кого-то не туда послал, кто-то не так посмотрел – и люди прибегают к силе. В обществе накоплен огромный негативный потенциал, растут цены, растет безработица, нет достойных квартир, нет политических свобод достаточного объема, нет партий, нет нормальных выборов – все это как снежный ком накапливается, и нужна только искра, чтобы люди взорвались.
На Манежной площади именно это и случилось, что неудивительно – молодежь всегда первой идет на баррикады. Она более революционна, у нее гормоны играют, она ничего не боится. И то, что произошло, – это реакция наиболее радикальной части нашего населения, в том числе и на творимый уже в течение длительного времени беспредел в столице и других городах России со стороны этнических организованных преступных групп и формирований. Кроме того, выступление происходило еще и под антимилицейскими лозунгами и заявлениями, что милиция не принимает мер к этническим преступным формированиям и к конкретным убийцам Егора Свиридова.
Подобные настроения возникли у людей не на пустом месте – если взять 2009 год, то в Москве за один год было возбуждено двенадцать уголовных дел по факту бандитизма. А бандитизм – это не кража и даже не разбой, так квалифицируется только вооруженная группа, длительное время совершающая преступления. И девять бандитских групп из двенадцати оказались этнически кавказскими. Если взять статистику по России, то за первые одиннадцать месяцев 2010 года иностранными гражданами и лицами без гражданства было совершено более сорока пяти тысяч преступлений, а против них – одиннадцать тысяч преступлений. Естественно, у местных жителей возникают вопросы к органам правопорядка и безопасности – почему такое происходит, почему не принимаются меры, почему граждан России не могут защитить от пришлых и местных бандитов?
Это все происходит на фоне общего роста организованной преступности, и опять возникают вопросы – почему были расформированы подразделения по борьбе с организованной преступностью? Зачастую этнические преступные группировки более склонны к коррумпированию людей, которые должны с ними бороться. Грубо говоря, они откупаются чаще и больше, поэтому действия правоохранителей в отношении этнических группировок крайне ослаблены. И естественно, в условиях безнаказанности они действуют еще более жестко и более агрессивно.