1996-й. Россия идет к президентским выборам. Борис Ельцин с 6 % поддержки выглядит как заведомый аутсайдер. К вступлению в Кремль готовится Геннадий Зюганов. Он и прибывает в Давос как суперзвезда российской политики. В Давосе задаются вопросом — неужто коммунисты вновь завоюют Россию? В кулуарах идут споры — изменились ли коммунисты или остались прежними? Прагматичные до цинизма западные бизнесмены ищут встреч с Зюгановым. Ведущий консервативный обозреватель США Уильям Сефайр уговаривает меня организовать ему встречу с Зюгановым, обещая в ответ обеспечить мне обед с Биллом Клинтоном в Вашингтоне. После завтрака с Зюгановым Сафайр пишет в «Нью-Йорк таймс»: «Этот коммунист меня не убедил». Явлинскому, который бросает вызов лидеру российских коммунистов, Давос обещает поддержку, но в центре внимания — Зюганов. Опять драма, очередной поворот социальной революции.
1997-й. Резкая смена декораций. Ельцин вновь президент, но в основном находится в ЦКБ. Зюганов почти забыт. На авансцене появляется новая звезда — Александр Лебедь. Он становится самым перспективным политиком России и заключает мир с Масхадовым. Главная загадка для Давоса — станет ли Лебедь фактическим диктатором России при больном Ельцине — или после Ельцина. Все хотят видеть генерала. Но он не приезжает. Зато в Давосе собираются все олигархи — новые хозяева российской жизни.
1998-й. Самый удачный год с 1991 г. для России в Давосе. Экономика вроде бы набирает силы, рубль вроде бы стабилизовался. Анатолий Чубайс с придыханием сообщает — рост экономики в 97-м составил аж 0,7 процента! Давос затаил дыхание: неужто свершилось? И Россия перевалила некий условный порог, за которым начнется инвестиционный бум? И только наиболее мудрые скептически улыбаются, уверенные в том, что Россию еще ждут нелегкие времена. Взоры на сей раз прикованы к Черномырдину. Всем — и прежде всего ему самому — он кажется наследником Ельцина. Он и ведет себя соответственно. В частности, проводит знаковую встречу с «наследником» Клинтона — вице-президентом США Альбертом Гором. За что уже через полтора месяца следует кара в виде неожиданной отставки.
1999-й. Экономический обвал. Надежды на новое экономическое чудо в России разрушены. Заделывать дыры в международной репутации России в Давос отправляется солидный и надежный Евгений Примаков. Интерес к нам есть, но своеобразный: на Россию смотрят как на Бразилию или на Индонезию, также переживающие острейший кризис: выжить вроде бы выживет, но как и когда непонятно.
2000-й. Россия опять в подвешенном состоянии — на сей раз между двумя президентами. Одним, который неожиданно ушел в отставку, сделав новогодний подарок «дорогим россиянам», и другим, который для внешнего мира, да и для России — сплошной знак вопроса. «Кто такой мистер Путин?» Этот вопрос был одним из главных в Давосе. Но ни Касьянов, ни Чубайс, ни Кириенко не сумели дать на него внятного ответа…
На форуме был обнародован новый индекс — индекс стоимости инвестирования в различные страны мира. На первом месте по невыгодности инвестирования, увы, стоит Россия — из-за непрозрачности экономики, отсутствия надежной информации о предприятиях, коррупции, несовершенного законодательства и существующей налоговой системы.
В 2004 году градус напряженности на Давосском форуме был на порядок ниже, чем в предыдущем. В 2003-м полмира противостояло Америке Буша-младшего, который готовился начать войну против Ирака. Тогда разрыв между США, с одной стороны, и Европой — с другой, был самым заметным за всю историю Давоса. Тогда только и разговоров было, что об Ираке. В 2004 году — все иначе, хотя война в Ираке продолжалась, и кровь лилась рекой. Несмотря на это, словно по предварительному сговору, американцы и европейцы начали старательно заделывать дыры в своих отношениях. Впрочем, заделывали все же больше европейцы. Америка стояла на своем: в Ираке все было сделано правильно — не по одной причине, так по другой.
Неважно, что в Ираке так и не нашли оружия массового поражения. Неважно, что не были доказаны связи между Саддамом Хусейном и «Аль-Каидой». Неважно, что Хусейн не имел отношения к атаке на Америку 11 сентября и не представлял никакой угрозы для США. Всем объясняли, что Хусейн был диктатором, мясником и убийцей, а потому его надо было свергнуть, чтобы это послужило уроком всему арабскому миру. В общем, нужно, чтобы Америке было что-то нужно, а повод всегда найдется. Хусейна надо свергнуть, а почему — дело десятое.
В 2003-м госсекретарь Колин Пауэлл облил аудиторию Давосского форума тысячами тонн ботулизма, несметными запасами сибирской язвы и всевозможными ядовитыми смесями, которые якобы имелись у Саддама Хусейна. Пауэлл говорил горячо и убедительно — Давос замер от ужаса. Ровно год спустя Паэулл признал: оружия массового поражения в Ираке нет. Но это уже не имело значения. И в Давос на сей раз Америка прислала не оскандалившегося Пауэлла, а сурово-серьезного вице-президента Чейни, который, впрочем, еще больше, чем Пауэлл, настаивал на войне против Ирака.
Чейни почти не обмолвился об оружии массового уничтожения в Ираке. Вместо этого он выдвинул новую вариацию доктрины Буша: отныне, чтобы попасть под военный удар Америки, не надо представлять для нее опасности. Надо лишь, чтобы в Вашингтоне посчитали, что в этой стране недостаточно свободы. И Вашингтон обрушит на нее карающую длань.
Трижды в своем выступлении Чейни подчеркнул: США будут использовать военную силу в качестве последнего средства. Последнего в каком смысле? И ради чего будут бомбить страны и уничтожать людей? Ради достижения того, что необходимо Америке на другом краю света. Вот оно — высшее идейное достижение администрации Буша: полная свобода рук для Америки во имя вселенской свободы. И не надо больше об оружии массового поражения, о погибших иракцах и американцах — в конце концов, это детали. Поход во имя свободы оправдывает любые действия Америки. Как заявил Чейни, «ничто не сможет остановить нас».
Давосская аудитория повела себя политкорректно: Чейни не стали портить настроения неприятными вопросами и вежливо поаплодировали. Однако в кулуарах форума было немало скептицизма: ясно, что США способны в одиночку разбить страну, подобную Ираку, но совершенно не способны восстановить ее в одиночку. Как писала «Файнэншл Таймс», и сама Америка, и весь мир начинают понимать пределы американской мощи и влияния. А потому заявка Америки на всемирный поход за свободу вызвала у многих тревогу. Ведь всем ясно: одно дело — выиграть войну, и совсем другое — выиграть мир.
В 2005 году на Давосском форуме более всего бросалось в глаза отсутствие ведущих фигур из администрации Буша. В 2003-м, в канун агрессии против Ирака, госсекретарь США Колин Пауэлл прибыл в Давос, чтобы убедить мировую элиту в необходимости такой агрессии. Через год вице-президент США Ричард Чейни подводил итоги войны и оправдывал ее цели. В 2005 году Вашингтон решил сделать паузу в общении с Давосом, тем более что в Ираке хвастаться было решительно нечем: оккупация продолжалась, число жертв росло, терактов было все больше. Кроме того, похоже, администрация Буша не считала нужным оправдываться. Приведу впечатление старшего ведущего мировых новостей Би-би-си Ника Говина, который был шокирован американской глухотой к любой критике со стороны европейцев.