Ирина Лагунина: Мы продолжаем разговор с Фрицем Эрмартом. Какова была ваша первая реакция, когда вы узнали о путче в Москве?
Фриц Эрмарт: Моя первая реакция? Я оставил дома семью, которая праздновала женитьбу сына накануне, и бросился на работу. Пришел в конференц-зал, где все основные эксперты по Советскому Союзу спешно пытались выяснить, что происходит, и составить предварительный доклад. Мне показалось, что я понял, что надо делать. Отправился в свой кабинет к компьютеру и включил поиск по ключевым словам, которые выводили на информацию о состоянии вооруженных сил Советского Союза. Через 15-20 минут исследования я выяснил, что ничего странного и чрезвычайного с вооруженными силами не происходит. Это было в первую ночь путча. И на основании этих данных я сделал вывод, что эти люди в Москве были не в состоянии даже организовать военную поддержку своего переворота. Они планировали путч как дворцовый переворот, он должен был пройти в рамках помещений политбюро… Они не понимали, что произошло с их страной. И вот тогда мы сделали первый прогноз, что попытка переворота окажется неудачной.
От автора
В связи с высказанной оценкой действий ГКЧП сотрудником ЦРУ Ф. Эрмартом интересна и точка зрения помощников Б. Н. Ельцина (Ю. Батурин, Г. Саттаров, А. Лившиц и т. д.), высказанная ими в книге «Эпоха Ельцина. Очерки политической истории».
Авторы отмечают следующее: «Трубы заговора не издавали ясных звуков. Не было решительных действий. Было ощущение, что все ждали главного приказа. Руководители ГКЧП, охваченные страхом и безволием, утратили всякую инициативу».
Далее авторы удивляются следующему: «Ельцин с брони танка читал свой знаменитый Указ № 59:"Все решения, принимаемые от имени так называемого Комитета по чрезвычайному положению, считать незаконными и не имеющими силы на территории РСФСР". Поразительно то, что вечером в программе "Время" Центральное телевидение осмелилось показать эти кадры».
С точки зрения информационной войны показ в программе «Время» данного материала говорит о двух вещах. Первое – о полном отсутствии контроля телевидения со стороны ГКЧП. Но это было просто нереально. Такого не было ни в одной стране мира. Второе – о спектакле, организованном М. Горбачевым и А. Яковлевым, но одновременно и о неконтролируемых действиях неких влиятельных сил, раскусивших планы М. Горбачева. Так что ГКЧП был очередным мифом, вряд ли реальным. Это был просто многоуровневый спектакль информационной войны, лишь некоторые участники которого понимали суть происходящих событий. Но в ходе этого спектакля часть участников (возможно, кстати, наиболее талантливые сотрудники 5-го управления КГБ СССР, которые смогли представить цельную картину происходящих событий), стала играть не по написанным правилам, поэтому М. С. Горбачев полностью проиграл. Проигрыш М. Горбачева и стоящих за ним сил в августе 1991 года – это сохранение российской государственности, восстановление атрибутов доктрины «Москва – Третий Рим». Это вселяет определенный оптимизм в будущую победу России в информационной войне.
Ирина Лагунина: Несмотря на первые прогнозы ЦРУ о возможном исходе путча, напряжение в Белом доме не спадало. Основным источником информации из Москвы оказалось телевидение.
Роберт Гейтс, книга «Из тени»: «Во вторник, всю вторую половину дня и весь вечер, как и 21-го, мы, не отрываясь, смотрели Си-Эн-Эн. Пойдет ли армия на штурм здания парламента? Мне казалось, что Ельцин повел себя геройски и остался один как символ демократического лидера, лидера всех реформаторских сил в СССР.
В отличие от него, пережив реакционный переворот под домашним арестом на своей даче на Черном море, Горбачев по возвращении в Москву подписал приговор своей собственной политической судьбе. Мы в Белом доме с удивлением наблюдали за тем, как он игнорировал Ельцина и мужественное сопротивление вокруг здания парламента – без чего бы он уже не был президентом. И завершил свое политическое саморазрушение тем, что на пресс-конференции 22 августа заявил, что остается коммунистом, хоть и слагает с себя полномочия генерального секретаря ЦК КПСС…
Попытка переворота перерезала последние нити власти советского государства и напрямую привела к контрперевороту Ельцина. Коммунистическая партия была запрещена, и Ельцин начал захватывать все уровни бывшей советской власти, включая – 28 августа – центральный банк и министерство финансов. Умно, даже – блестяще умно – Ельцин быстро и без обиняков воспользовался неудачной попыткой переворота, чтобы уничтожить центральное правительство и передать его власть правительству России и лично себе».
Ирина Лагунина: Фриц Эрмарт, что изменилось в аналитическом подходе к Советскому Союзу после попытки переворота?
Фриц Эрмарт: После переворота уже было ясно, что Горбачев потерял значительную часть своей власти, а Ельцин столько же власти приобрел. Мы наблюдали за тем, за чем наблюдал весь мир: коммунистическое правление закончилось, и стоял вопрос о выживании Советского Союза.
Ирина Лагунина: И именно в это время была создана специальная группа экспертов разведывательных ведомств и ведомств по национальной безопасности. Как пишет в мемуарах Роберт Гейтс, группа должна была разработать основы политики США на тот случай, если Советский Союз распадется. Вы входили в эту группу.
Фриц Эрмарт: Мы сформировали эту специальную временную группу, которая должна была предсказать возможное развитие событий, особенно если это развитие будет представлять собой угрозу безопасности. Например, если это перерастет в такой же конфликт, какой произошел в Румынии. Должен признаться, наши предсказания были далеко не всегда точны, но сама по себе идея такой группы оказалась довольно конструктивной: группа подготовила тех, кто принимает политические решения в стране, к тому развитию событий, которое на самом деле произошло. Но в тот момент события развивались так стремительно, что мы были не многим умнее других.
Ирина Лагунина: И какого рода прогнозы вы делали?
Фриц Эрмарт: Мы предсказывали, например (этот прогноз относится к осени 91-го), что шансы одинаковы – сохранится Советский Союз или развалится. Но нас беспокоило лишь одно: как бы ни развивались события, выльется ли это развитие в столкновение, в войну? Есть ли опасность возникновения гражданской войны, как в Югославии?
Ирина Лагунина: Мы беседуем с бывшим сотрудником ЦРУ Фрицем Эрмартом. Похоже, в Вашингтоне окончательно поняли, что Советского Союза больше нет, только в тот момент, когда в Белый дом из Беловежской пущи позвонил Борис
Ельцин. Президент США тех лет Джордж Буш описывает этот звонок в книге «Изменившийся мир»:
Джордж Буш, книга «Изменившийся мир»: «8 декабря 1991 года Ельцин позвонил мне, чтобы сообщить о своей встрече с Леонидом Кравчуком и Станиславом Шушкевичем, президентами Украины и Белоруссии. Фактически он еще находился вместе с ними в комнате охотничьего домика недалеко от Бреста. "Сегодня в нашей стране произошло очень важное событие. И я хотел проинформировать вас лично, прежде чем вы узнаете об этом из прессы" – заявил он с пафосом. Ельцин объяснил, что они провели двухдневную встречу и пришли к заключению, что "нынещняя система и договор о Союзе, к подписанию которого все нас подталкивают, нас не удовлетворяют. Поэтому мы собрались вместе и несколько минут назад подписали совместное соглашение".