Book.

Итак, сначала Латынина делает вид, что не знает о том, как именно (если использовать ее сравнения) сначала «ЦРУ» наезжало на «ФБР», а потом «ФБР» на «ЦРУ», проявляет лицемерное непонимание отечественной регрессивной специфики, природы войны элит, ее законов и прочего. Все это с жеманным конформизмом. И бог бы с ним. Но уже в следующей фразе у конформистской ангелицы вырастают нонконформистские клыки, и она переходит на разносно-диссидентский сленг, плавно перетекающий в «феню»:

«Есть, конечно, среди старшего поколения такие, для кого имя Виктора Черкесова, имевшего среди сослуживцев кличку «Крюк» (а вы думаете, откуда метафора о «крюке, на котором подвесили Россию», взялась? Фрейдизм чистой воды), — так вот, есть те, кто постарше и для кого генерал Крюк — это ночные допросы, «ты — шпион Запада» и последние в СССР дела против диссидентов. Уже вовсю шла перестройка, а генерал Крюк боролся. Для меня же, из свеженьких, генерал Крюк — это дело ветеринаров и химиков…

Бедный маленький генерал Крюк. Автор последних процессов против диссидентов и первых и единственных в мире процессов против ветеринаров, колющих кошкам кетамин.

…Если бы не поддерживал президент Путин слабейшую сторону, нуждаясь в ней как в инструменте контроля над стороной сильнейшей, — съели бы давно генерала Крюка. Ибо лишен он даже того, что иной раз если не извиняет злодеев, то придает им известный шарм, — масштаба».

Я не всплескиваю руками. По мне, так и этот тон хорош (хотя, конечно же, зело специфичен). Но меня, как аналитика, занимает смена интонационного регистра. Чуется мне за этим что-то… Ну, чуется, и все тут. А поскольку доверие к интуиции может лишь побудить к исследованию, а не подменить оное, то я продолжу исследование. И перейду от описания кластеров к общей модели.

Но перед этим я должен оговорить информационное событие, находящееся как бы за рамкой рассматриваемых мною 10 групп высказываний. Событие это и по времени следует за рассмотренными 10 группами, и по существу от них качественно отличается. Прежде всего, субъект высказывания совершенно другой. Высказываются не журналисты и политики, а представители того класса, к которому как бы и обратился Черкесов.

Высказывание настолько компактно (да и существенно), что его можно привести без купюр.

31 октября 2007 года в газете «Завтра» (№ 044) выходит письмо «Не довести до беды». Подзаголовок гласит: «Ко всем, кому небезразлична судьба России». Текст письма таков:

«Недавно в газете «Коммерсантъ» была опубликована статья главы Федеральной службы РФ по контролю за оборотом наркотиков (ФСКН) Виктора Васильевича Черкесова «Нельзя допустить, чтобы воины превратились в торговцев».

В.В.Черкесов в своей статье затронул важные вопросы. Они не могут оставить нас равнодушными. Обращаясь к сторонам конфликта, мы говорим: «Сделайте шаги навстречу друг другу!» В противном случае — поверьте нашему опыту — может случиться большая беда, а этого допустить нельзя.

Народная мудрость гласит: «Путь осилит идущий». Оценивая статью нашего коллеги по профессии В.В. Черкесова как первый шаг на пути к устранению возникших конфликтов, мы призываем к дальнейшим шагам на этом пути. Ветераны, действующие сотрудники спецслужб в этой ситуации не могут оставаться безучастными. Мы знаем по опыту, что конфликты между уважаемыми и достойными людьми могут использоваться в недобрых целях. И важно сделать всё возможное, чтобы не допустить этого.

Мы видим, что стороны объединены верой в Путина как национального лидера, как фактор стабильности в стране. Многие люди разделяют эту веру и готовы поддержать любые шаги, приводящие к взаимопониманию сторон.

Противоречия между отдельными спецслужбами не должны быть использованы с грязными целями как внешними, так и внутренними деструктивными силами.

Российское общество нуждается не в раздорах, а во внутреннем спокойствии. Именно нашему сообществу важно стать источником этого желанного стране внутреннего спокойствия».

Под этим письмом — пять подписей:

Крючков Владимир Александрович, бывший Председатель КГБ СССР, генерал армии; Леонов Николай Сергеевич, депутат Госдумы РФ, бывший начальник Управления КГБ СССР, генерал-лейтенант; Гусейнов Вагиф Алиовсатович, директор Института стратегических оценок и анализа, бывший Председатель КГБ Азербайджанской ССР, генерал-майор; Генералов Вячеслав Владимирович, бывший начальник Управления КГБ СССР, генерал-майор; Калгин Евгений Иванович, бывший начальник Управления КГБ СССР, генерал-майор.

Инициатор этого письма — В.А.Крючков. Тяжело больной человек (Крючков умер через 23 дня после выхода письма) собирает последние силы и осуществляет весьма серьезную и трудозатратную акцию… Зачем? Крючков действовал не как представитель той или иной группы. Встань он на подобную позицию — не было бы такого письма. И это все оценили. Разным образом оценили, но оценили. Даже в некрологах потом это признавалось.

Итак, речь шла не о частных мотивах. Но и немотивированность исключена для фигуры такого масштаба, находящейся в такой ситуации. Тем самым, придется констатировать, что Крючков отреагировал, исходя из общих мотивов. Сочтя при этом данные мотивы достаточно весомыми.

Что же это за общие мотивы? Речь может идти только об абсолютно реальной угрозе, которая, задевая сообщество, задевает и все общество. Крючков — не внешний наблюдатель. Он плоть от плоти того сообщества, против раскола которого выступает в данном письме. Смешно считать подобное выступление подключением к информационной войне. Оно знаменует собой совсем другое — фундаментальное элитное беспокойство. Это беспокойство, безусловно, повлияло на ход процесса. Как минимум, в процесс включилась уже не только власть, но и элита как таковая.

Впрочем, именно потому, что речь тут должна идти о новом (собственно элитном) типе реагирования, а не о перестрелке с применением разнокалиберного информационного оружия, я не включаю письмо Крючкова в свою информационно-аналитическую типологию, состоящую из 10 кластеров. Но и не обратить внимания на письмо не имею права.

А теперь об этих самых 10 кластерах… Завершив их анализ, я обязан осуществить переход от анализа к моделированию. И что же получается? А вот что (рис. 75).

Рис. 75

Такая «карта высказываний» — в чем-то страшнее самых острых элитных конфликтов. Победит Черкесов или проиграет? Зачем он учудил? Что за этим стоит? Потерял влияние или нет? Возникает странное ощущение, что все аналитическое сообщество, которое должно быть квинтэссенцией независимости, состоит из клонированных мелких работников ЦК ВЛКСМ образца 1978 года, которые, в отличие от 1978 года, полностью освободились от обязанности что-то анализировать.

В этом и состоит мой главный вывод. В 1978 году в несовершенном Советском Союзе было много граждан, готовых нечто граждански обсуждать. А были подданные — внутри той же номенклатуры они преобладали, но они были везде. Но граждан в стране было больше. И это — с учетом отсутствия свободы публичных высказываний.