Book.

Однако оценка действий Андропова сильно затруднена незавершенностью этих действий. Если даже Андропов и готовил восстание своих чекистских «кшатриев» — осуществить он его не успел. То, что происходило в виде так называемой перестройки, было:

а) реализацией плана Андропова,

б) искажением этого плана и

в) активным наложением на этот искаженный план чужих и чуждых нам планов.

При этом у меня есть основания полагать, что уже в изначальный план Андропова эти чужие и чуждые нам планы тоже были изысканным образом встроены. Понимал ли это Андропов? Скорее да, чем нет. Почему он допускал подобное? Тут либо-либо. Либо он был чужой марионеткой, либо игроком. Если он был игроком, то достаточно авантюрным. Авантюрный игрок позволяет встроить в свой план нечто чужое и чуждое в расчете, что такое встраивание всегда обоюдоостро и можно будет повернуть его против противника. Какие основания были для этого у Андропова? Ответ на этот вопрос он унес в могилу.

Играли мы во что-то сами? В какой степени то, что играло, позволительно назвать «мы»? У меня нет ответа на эти вопросы.

А вот во что играли против нас — очевидно.

Дело в том, что замкнутые системы (каковой являлась советская) разрушает не активность масс, а антагонизм между уровнями в элитной иерархии. Это знает каждый социолог. И нет никаких оснований полагать, что американские социологи не понимали подобных азбучных истин. Или что они не сумели довести это свое понимание до начальства — как политического, так и спецслужбистского.

Единственный шанс на разрушение советской империи был связан с крахом коммунизма как основания империи. Единственный шанс на крах коммунизма и КПСС (а значит, и на разрушение империи) был связан с «восстанием кшатриев».

У «кшатриев» были свои основания для восстания. Эти основания могли фундаментальнейшим образом отличаться от происков ЦРУ и американского империализма. Но ЦРУ и американский империализм не могли не понимать, что шанс на избавление от советского сверхдержавного конкурента связан только с вышеупомянутым «восстанием кшатриев». Это восстание надо было (а) использовать и (б) извратить. Было сделано и то, и другое.

Андроповский период я изучал как начинающий андеграундный специалист по элите. А вот перестройку я изучал иначе. И могу ответственно утверждать, что все национальные движения в союзных республиках, а также многие другие политические движения (прежде всего, радикальные), обрушившие СССР, находились под абсолютным контролем чекистских «кшатриев», которые были твердо уверены, что надо добить цэкистскую «брахманистскую» гадину. А уже потом строить что-то новое на ее трупе.

Новое оказалось гайдаризмом-ельцинизмом. Ничто другое и не могло быть построено при столь тотальной зачистке как самого «брахманизма», так и всех его оснований. Да, именно всех оснований!

И это самый больной вопрос, к которому сейчас необходимо переходить.

Если бы «кшатрии», восстав, то есть осуществив «чекистский» переворот, расстреляли всю верхушку коммунистической номенклатуры и утвердили какой-нибудь внятный авторитаризм («чекизм») или даже демократию (с «чекистским» бэкграундом), то это было бы полбеды. А возможно, и вообще бедой бы не было. Но они поступили иначе.

Они начали так называемую карнавализацию, построенную в соответствии со следующей схемой.

«Красные брахманы» живы постольку, поскольку жив Красный Смысл.

Красный Смысл жив постольку, поскольку жив Смысл вообще.

Смысл жив постольку, поскольку живо Идеальное.

Если уничтожить само это Идеальное и все его предпосылки, то сработает «большое домино».

Гибель предпосылок Идеального завалит Идеальное.

Идеальное, завалившись, завалит смыслоцентризм.

Смыслоцентризм, завалившись, завалит Смысл как таковой.

Смысл как таковой, завалившись, завалит Красный Смысл. Красный Смысл, завалившись, завалит «красных брахманов», то бишь КПСС.

Так за работу, товарищи!

И эта работа была начата (рис. 37).

Рис. 37

Мы видим, что примененная технология восстания «кшатриев» была основана на создании зоны поражения, несоразмерной с той, которая нужна была для прямого изымания власти у полусгнивших «красных брахманов». Графически это можно изобразить так (рис. 38).

Рис. 38

При самой страшной революции «кшатриев» и самом кровавом уничтожении в рамках этой революции сословия «красных брахманов» — образовалась бы зона повреждения, обозначенная Цифрой «6». Это было бы очень серьезное повреждение. И невероятно болезненное. Но его можно было бы залечить.

Вокруг него надо было бы создать некий жесткий «железобетонный пояс», ограждающий поврежденное от здорового. А на оставшейся почве строить здание с новым фундаментом. При том, что опоры фундамента были бы погружены в здоровый грунт (рис. 39).

Рис. 39

Так выглядела бы страна после «кшатрийского восстания» по модели какого-нибудь Народно-трудового союза. Сказать, что я воспеваю эту модель, — значит извратить мою мысль самым коренным образом. Мне такого рода затеи глубоко чужды. А смысловая зона, которую означенные «кшатрии» хотели бы выжечь каленым железом, родственна и созвучна по соображениям самого разного характера. Включая и фундаментально-метафизические.

Но я могу представить себе (хотя с огромными оговорками), что нечто подобное, осуществленное этак году в 1987-м, могло бы создать контрастную и альтернативную российскую государственность, какую-то здоровую социальную жизнь и прочее.

Может быть, мне были бы отвратительны эта государственность и эта социальная жизнь. И, скорее всего, лично я при такой трансформации оказался бы похоронен в одном из многочисленных (не надо иллюзий!) расстрельных рвов.

Но я здесь обсуждаю не ценность тех или иных трансформаций в рамках собственного мировоззрения и не личную судьбу — свою и мне подобных. Я обсуждаю некую технологию и порождаемые ею последствия. Такая технология могла породить в качестве последствий мало-мальски внятное государство и мало-мальски внятную общественную систему. Те, кто грезил Пиночетом, говорили именно об этом.

Однако это могло быть хоть как-то реализуемо до того, как сработал весь принцип домино, запущенный, как я убежден, специфическим «восстанием кшатриев». В котором андроповская задумка, оказавшись и выполненной, и трансформированной, наложилась на чужие планы и породила нечто глубоко отличное от того, что я только что описал. Еще раз адресую вас к рис. 37.