Войска Центрального и Воронежского фронтов, в случае перехода противника в наступление, должны были измотать, обескровить и остановить противника. Одновременно Западному и Брянскому фронтам было дано указание подготовить наступление в общем направлении на Орел, с тем, чтобы нанести удар по тылу всей орловской группировки немцев, разгромить ее и ликвидировать орловский плацдарм. Наступление войск этих фронтов должно было осуществляться в тесном взаимодействии с войсками Центрального и Воронежского фронтов, которые также должны были перейти в контрнаступление после того, как наступающая орловская и белгород-харьковская группировки немцев будут обескровлены в предшествующих оборонительных боях.
Интересным было построение обороны войсками Центрального фронта, которым командовал генерал армии К Рокоссовский. Он определил, что противник обязательно нанесет главный удар по орловскому выступу и в полосе шириной 95 километров Рокоссовский сосредоточил 60 процентов всех стрелковых дивизий фронта, 70 процентов артиллерии и около 90 процентов танков. Здесь же у него находились войска второго эшелона и фронтовые резервы [757] . Командующий Воронежским фронтом генерал-полковник Н. Ватутин наступление немцев ждал на более широком фронте и потому его войска были равномерно распределены по всей линии фронта.
В соответствии с указаниями Ставки Верховного главнокомандования войска Центрального и Воронежского фронтов создали мощную, глубоко эшелонированную оборону, которая могла противостоять концентрированным ударам крупных танковых группировок немцев. Общая глубина обороны Курского выступа превышала 100 километров. Эта полоса была пересечена несколькими заранее подготовленными рубежами, которые соединялись между собой рядом промежуточных и отсечных позиций. Кроме того все крупные населенные пункты были превращены в мощные узлы сопротивления и подготовлены к длительной и упорной обороне. Вокруг особо важных в оперативном отношении населенных пунктов были созданы обводы. Каждый оборонительный рубеж состоял из широко развитой системы траншей и большого количества подготовленных к круговой обороне противотанковых опорных пунктов, противотанковых и противопехотных минных полей.
К обороне готовился и Степной округ, находившийся в резерве Ставки, и переименованный в Степной фронт, в который в начале июля входили 4-я гвардейская, 5-я гвардейская, 27-я, 47-я, и 53-я общевойсковые армии, 5-я гвардейская танковая, 5-я воздушная армия, а также один стрелковый, три танковых, три механизированных и три кавалерийских корпуса. Ставка поставила этому фронту задачу не допустить возможного прорыва крупных группировок противника в восточном направлении как со стороны Орла, так и со стороны Белгорода, для чего подготовить контрудары в направлениях Малоархангельск, Щигры, Курск, Обоянь, Белгород. В то же время войскам округа ставилась задача быть в готовности к переходу в наступление [758] . Перед Курским сражением войска Степного фронта инспектировал генерал армии Антонов и он докладывал Сталину, что созданные крупные резервы живут напряженной боевой учебой, хорошо подготовлены и способны выполнить стратегическую задачу большого масштаба.
Готовясь к летним боям, блестяще сработала советская авиация. Планируя разгром гитлеровских войск в районе Курского выступа, Ставка осуществила две самостоятельные воздушные операции ВВС с целью подавления вражеской авиации перед летним сражением 1943 года. В процессе выполнения этих операций, проведенных в мае силами трех воздушных армий, противник потерял свыше 700 самолетов. В ходе Курской битвы война в воздухе с гитлеровской авиацией продолжалась с неослабевающим напряжением. В воздушных боях и на аэродромах было уничтожено более 3700 самолетов противника и господство в воздухе перешло к советской авиации. [759]
2 июля Верховный Главнокомандующий маршал Советского Союза т. Сталин специальной телеграммой предупредил войска, что немцы могут перейти в наступление в период с 3 по 6 июля. О намерениях противника перейти в наступление свидетельствовало также и то, что немецкие саперы пытались делать проходы в наших минных полях. Наконец, 4 июля были захвачены пленные, которые показали, что с утра 5 июля обе немецкие группировки перейдут в наступление на Курск Внезапности немецкого наступления не было, а вот внезапность обороняющихся была проявлена очень эффективно. В ночь на 5 июля на ожидаемых направлениях наступления противника, там, где скапливались для атаки танки и пехота, с разрешения Ставки, командованием Центрального и Воронежского фронтов была осуществлена мощная артиллерийская контрподготовка, в которой приняли участие и огневые средства пехоты [760] . Этот удар был так внезапен и ошеломляющ, что некоторые немецкие генералы хотели перенести время атаки на другой день, но им не позволили это сделать.
Стремясь окружить и разгромить советские войска, оборонявшие Курский выступ, противник с утра 5 июля перешел в наступление одновременно на Орловско-Курском и Белгородско-Харьковском направлениях.
Чтобы прорваться к Курску по кратчайшему направлению, немцы наносили удар своей главной группировкой в составе 41-го и 47-го танковых корпусов с рубежа Глазуновка — Тагино на Ольховатку. На Ольховатском направлении противник одновременно бросил в бой до 4 пехотных и 3 танковых дивизий, насчитывавших свыше 500 танков, в том числе более 100 тяжелых — «тигров». В первом эшелоне группами по 10–15 машин шли тяжелые танки «тигры» и самоходные орудия «фердинанды»; во втором эшелоне группами по 50—100 машин на большой скорости двигались средние танки, за которыми на бронетранспортерах следовала пехота. В небе, над нашими боевыми порядками, появлялись большие группы немецких бомбардировщиков, которые бомбовыми ударами пытались проложить путь своим танкам.
Немецкие войска всюду встречали массовый и организованный огонь нашей обороны. Вражеские танки, пытавшиеся на большой скорости прорваться в нашу оборону, один за другим подрывались на минных полях. С каждой минутой на поле боя появлялось все больше и больше черных столбов дыма от горевших немецких танков, подорванных на минах и подбитых меткими выстрелами наших артиллеристов. Четыре раза немцы начинали атаки и четыре раза, оставив на поле боя сотни трупов и десятки подбитых танков, откатывались назад. В каждую новую атаку враг вынужден был бросать часть своих резервов. Только после пятой атаки, к исходу дня, на отдельных участках этого направления немцам удалось вклиниться в нашу оборону на 6–8 километров. Попытки немцев прорвать фронт наших войск на вспомогательных направлениях успеха тоже не имели.
6 июля противник, подтянув за ночь свежие резервы, возобновил наступление, но силы его были уже явно не те. Командующий Центральным фронтом генерал армии К. Рокоссовский почувствовал это и нанес по вклинившемуся врагу сильный контрудар, и он был для немцев так внезапен и неожиданен, что для его отражения германское командование даже не использовало свои резервы — 12-ю танковую и 10-ю моторизованную дивизии. В результате внезапного контрудара главная немецкая группировка была настолько деморализована и понесла столь значительные потери, что в последующие дни оказалась уже не в состоянии продолжать активное наступление. Достаточно сказать, что за день боев 6 июля немцы потеряли свыше 10 тыс. солдат и офицеров, свыше 110 танков и 113 самолетов. [761]