В соответствии с взглядами советской военной доктрины накануне войны, войска первого стратегического эшелона должны были не только отразить первый удар врага, но и перенести боевые действия на его территорию до развертывания главных сил, а второй стратегический эшелон (рубежом его развертывания намечался Днепр) должен был нарастить усилия первого эшелона и развивать ответный удар на основе общего стратегического замысла [298] . Однако это предположение, лежавшее в основе замысла первоначальных боевых действий, теоретически, безусловно, допустимое, не отвечало сложившимся условиям. Оно не учитывало в достаточной мере уроков первых кампаний Второй мировой войны, в частности того важного фактора, что в них немецко-фашистская армия наносила первый удар главными силами, которые были сосредоточены и развернуты на театре военных действий еще до начала вторжения.
Главный и бесспорно неверный способ отражения нападения фашистской Германии на Советский Союз коренился в самом подходе к искусству применения военных сил государства, избранного народным комиссариатом обороны — применить их не в оборонительных боях и сражениях, чтобы нанести наибольший урон вторгшемуся врагу, а во встречных боях и сражениях у государственной границы путем проведения контрнаступательных операций армий и фронтов, главной ударной силой которых должны были служить механизированные корпуса. Но при этом военное руководство совершенно не учитывало, что к лету 1941 года все механизированные корпуса были не боеготовны — они находились в стадии формирования. Г. Жуков об этом знал и он доложил в конце мая 1941 года на заседании правительства, что «из 20 намеченных к формированию механизированных корпусов пока создано 9» [299] · Организационно механизированные корпуса были громоздки; в них числилось 10 31 танк (в том числе 546 танков КІЗ и Т-34), 358 орудий и минометов, 268 бронеавтомобилей, а управление ими накануне войны не было отработано. Да и о каком управлении войсками можно было говорить, когда радиосеть Генштаба была обеспечена радиостанциями на 39 процентов, приграничные западные военные округа — только на 27–30 процентов от нормы. Но и имеющиеся радиостанции с началом войны в войсках Западного фронта не заработали, так как радисты находились на сборах в окружном центре, а замены им подготовлено не было.
Не были боеготовны и дивизии, входящие в состав механизированных корпусов; ведь они создавались на базе имевшихся танковых бригад, а в мотострелковые дивизии переформировывались кавалерийские и стрелковые дивизии. При этом материальная часть танковых бригад в значительной степени была изношена. Старые танки (Т-26, БТ и Т-28) должны были заменить на новые машины — KB и Т-34. При этом большинство командиров частей и подразделений, также как и солдаты, пришли в танкисты и мотострелки из других родов войск, и им еще предстояло осваивать новую организационно-штатную структуру и боевую технику. Новая материальная часть лишь начала поступать в некоторые танковые дивизии, дислоцируемые вблизи границ. Остальные танковые дивизии продолжали заниматься боевой подготовкой на легких танках старых систем, в то время как по штатам каждая из них должна была иметь 63 тяжелых танка и 210 средних. В Киевском особом военном округе из 16 танковых дивизий тяжелыми и средними танками были укомплектованы только 4, и то далеко не полностью. В Западном Особом военном округе средние и тяжелые танки имела одна танковая дивизия 6-го механизированного корпуса. Даже старой материальной частью в более или менее достаточном количестве, в пределах 50–80 процентов были укомплектованы только те механизированные корпуса, которые находились вблизи западных границ Советского Союза [300] . Старые типы танков до 70 процентов были неисправны, и их техническое обслуживание находилось на уровне гражданской войны, что еще больше усугубляло положение. Вся система технического обеспечения войск, так же как и тыловое обеспечение, не отвечало требованиям того времени и решением Ставки оно коренным образом было пересмотрено в начале войны.
14 мая начальник Главного автобронетанкового управления Красной Армии генерал-лейтенант Я.Н. Федоренко из-за нехватки танков предложил вооружить танковые полки механизированных корпусов, до обеспечения их боевыми машинами, противотанковой артиллерией и сделать механизированные корпуса на случай войны боеспособными. Необходимое количество орудий на складах имелось, но неповоротливая военная машина работала медленно и эту хорошую идею до начала войны так и не начали реализовывать.
Таким образом, главная ударная сила приграничных округов к 22 июня 1941 года — механизированные корпуса — были не боеготовны, и опора на них была заведомо ложна. А ведь на них «возлагалась задача разгрома вторгшихся на нашу территорию крупных мотомеханизированных соединений противника» [301] . Так обстояло дело с механизированными корпусами, входящих в состав приграничных армий. Не в лучшем состоянии была боеготовность механизированных корпусов, непосредственно подчиненных командующим войсками округов, и входивших в состав второго оперативного эшелона.
К началу Великой Отечественной войны из шести механизированных корпусов, которые должны были находиться в непосредственном распоряжении командующих Киевским и Западным особыми военными округами, относительно боеспособным был лишь один — 15-й механизированный корпус КОВО, дивизии же остальных корпусов еще не закончили формирование и имели очень небольшое количество устаревшей материальной части [302] . В результате этих обстоятельств у командующих фронтами не было боеготовых подвижных сил, с помощью которых они могли воспрепятствовать продвижению танковых сил немцев в глубь советской территории. Оставалась надежда на стрелковые дивизии армий второго эшелона, но в середине июня все фронтовые резервы, как Западного особого военного округа, так и Киевского особого военного округа, по решению Наркомата обороны приступили к «скрытой перегруппировке внутри приграничных округов. Из всех дивизий, составлявших резерв западных военных округов, более половины были приведены в движение» [303] . При этом, выдвигаясь, они располагались не на фронтовых оборонительных рубежах, где они должны были встретить противника и нанести ему наибольший урон, а сосредотачивались в районах, удаленных от государственной границы на 200–300 км. Часть этих соединений неспешно перебрасывалась по железной дороге, а значительное их количество выдвигалось походным порядком ночными переходами [304] . Их задача состояла в том, чтобы нарастить силу нанесения контрударов приграничных армий по вторгшемуся противнику и перенести боевые действия на его территорию. Но через трое-четверо суток после начала войны они сами подверглись разгрому танковыми группами немцев и их остатки поспешно отходили на восток.