Вечером 31 марта в Большом Кремлевском дворце мы подписали Федеративный договор уже с участием Ельци­на... Помню слова Валерия Зорькина уже на торжественном ужине:

— Руслан Имранович, кроме вас, никто в стране не сумел бы разработать этот Документ и привести субъекты к его подписанию. Вы сами представляете значение того дела, ко­торое вы только что сделали?... Конечно, я понимал.

...Затем мы инкорпорировали этот Договор на очеред­ном Съезде народных депутатов в Конституцию страны, и он приобрел конституционный характер. Так была букваль­но спасена Российская Федерация от грядущего распада, к которому она приближалась. В том числе благодаря ельцинско-гайдаровской деятельности в 1992 году.

Падение Гайдара

Скорый уход Гайдара стал вполне прогнозируемым уже через два-три месяца после начала его деятельности как главы экономического блока в правительстве Ельцина. Принципиально неверным было первое решение, которое объявил Ельцин — либерализация цен, которая предше­ствовала приватизации. Ситуацию еще можно было значи­тельно поправить, если бы Гайдар понял бы ее ошибочность и вместе с парламентом согласовал бы целый ряд законода­тельных актов с целью корректировки избранного ошибоч­ного курса. Но он упрямствовал. Его не смог убедить даже такой признанный авторитет, как академик Николай Пет­раков, который получил широкое мировое признание еще с 1990 года, когда он предложил Горбачеву основательно проработанную программу радикальной экономической ре­формы. Академики Георгий Арбатов, Станислав Шаталин, Николай Шмелев, Олег Богомолов, Виктор Мартынов, Ле­онид Абалкин, член-корреспондент Павел Бунич, Владимир Шенаев и др. — все эти ученые, превосходно знающие ме­ханизмы рыночной экономики, изучившие практику транс­формации множества стран, предупреждали и в публичных выступлениях, и через аналитические записки и доклады, направляемые в Правительство и Верховный Совет, о не­обходимости внесения существенных корректировок в объявленный план экономической реформы. При этом они предлагали свою помощь, в том числе коллективы своих научных институтов, даже известные ученые из западных стран, с которыми я встречался, выражали беспокойство в связи с непродуманностью президентско-правительственных действий.

Все было тщетно. Примерно с лета—осени 1992 года ста­ли поступать отрицательные оценки деятельности Гайдара в целом ряде аналитических докладов международных орга­низаций, в частности, такие оценки содержались в Докладе Экономического и социального совета ООН и ЮНКТАД. В первом докладе утверждалось, что «первый этап реформы в России, терпит неудачу... в силу чрезмерного ударения на «ценовые механизмы» и попытки достигнуть бюджетный баланс «любой ценой». В докладе далее говорилось о том, что в условиях «кардинальной экономической реформы пра­вительства должны мобилизовать в качестве союзников... все группы общественных сил, которые усматривают в про­ведении реформы прямую выгоду для себя...». Но разве не об этом же говорили наши депутаты? Правительство не только игнорировало всё эти «общественные силы», но даже пыта­лось проводить реформы... без парламента, через «указное» право! Какие успехи можно было ожидать от самоуверен­ных дилетантов!

Авторы второго доклада (ЮНКТАД) были еще более ад­ресными — они прямо обвиняли российское правительство в «игнорировании интересов большинства населения», по­пытках создать «искусственно класс собственников», наде­ляя их государственными предприятиями... на сомнительной с точки зрения закона основе...»

Я распорядился, чтобы материалы этих докладов были вручены нашим депутатам... Они произвели на них ошелом­ляющее впечатление, критика правительства в парламенте стала еще более жесткой, ироничной. Правительство поте­ряло авторитет, его уже просто не уважали.

Всю деятельность по корректировке правительственных действий пришлось осуществлять исключительно парла­менту, в том числе через законодательные акты. И мы во многом «смягчили» непродуманную политику правитель­ства... В апреле 1992 года Ельцин передал полномочия гла­вы правительства Гайдару, вскоре он же «убрал» из прави­тельства и Бурбулиса, который, видимо, чрезмерно влиял на Гайдара и далеко не в лучшем направлении. Но никаких существенных изменений в правительственной политике не последовало. Экономика все глубже входила в состояние коллапса, недовольство охватывало все большее число лю­дей. Нам, парламентариям, приходилось выполнять множе­ство не свойственных нам задач, восполняя тот вакуум ис­полнительной власти, который был для всех очевиден. И это хорошо стали представлять региональные лидеры — главы администраций и руководители местных представительных органов — советов. Они с нетерпением ждали очередного

Съезда народных депутатов, чтобы отправить в отставку все это правительство.

Отправить в отставку правительство мог и Верховный Совет, и причины для этого возникали неоднократно. На­пример, когда вопреки утвержденным принципам привати­зации, правительство представило чубайсовскую «ваучер­ную приватизацию», немедленно получившей наименование «мошеннической» (в силу безадресности приватизационных чеков — ваучеров). Другой случай, связанный также с зако­ном о приватизации — он был изменен до неузнаваемости, уже после того, как был полностью утвержден парламентом. Это было неслыханным прецедентом в истории парламен­таризма, насколько я знаю. Естественно, что многие из этих членов правительства в парламенте воспринимались как случайные, безответственные люди, не имеющие никаких обязательств перед обществом. И поэтому смело экспери­ментирующие...

Но отправить в отставку это правительство парламент не мог, поскольку я выступал против такого решения. Хотя парламентарии были недовольны такой моей позицией, но большинство меня поддерживало в этом. Я сумел убе­дить депутатов в том, что дело не только в правительстве, а гораздо сложнее — в отношениях между парламентом и президентом — а их, эти отношения, я не хотел портить. При личных встречах я убеждал Ельцина в необходимости смены главы правительства — найти сильного, авторитет­ного лидера, но президент был упрям, хотя соглашался, что многие члены правительства «недотягивают» до нужного уровня: нет опыта, знаний, умения строить правильные от­ношения с парламентом и т.д. Поэтому и парламентарии, и региональные лидеры, и общественность — все терпеливо ждали очередного, VII Съезда народных депутатов в полной уверенности, что правительство во главе с и.о. его главы Гай­даром будет смещено на этом съезде. Так оно и произошло.

VII Съезд народных депутатов России, как всегда, от­крылся в Большом Кремлевском зале, в декабре. Я высту­пил с большим докладом, охарактеризовал общую обста­новку в стране, сделал анализ деятельности правительства, показал причины неудачи экономической реформы. Вы­ступил с докладом, разумеется, и Егор Гайдар, попытался полемизировать со мной, оспаривая некоторые положения моего доклада. Но они были неубедительны. Дискуссия по вопросам правительственной деятельности была суровой, высоко профессиональной, но справедливой. Практически все выступающие показывали превосходное знание усло­вий страны, они прибегали к сравнениям из практики раз­ных стран, вскрывали не только ошибочные решения, но и откровенные глупости в деятельности правительства. Ряды сторонников правительства Гайдара из группы радикальных демократов, были незначительными.