Чейни пропел пеан [9] свободе и демократии и напустился на путинский режим:
«Во многих сферах гражданского общества — от религии и прессы до правозащитных групп и политических партий — правительство несправедливо и неуместно ограничивает права своего народа. Российское правительство уже предприняло ряд контрпродуктивных действий, что может оказать влияние на отношения с другими странами. Никакими легитимными интересами нельзя оправдать то, что нефть и газ становятся инструментом запугивания и шантажа благодаря манипуляциям с поставками или попыткам монополизировать их транспортировку. Никто не может оправдать действия, которые подрывают территориальную целостность соседа или препятствуют демократическим движениям».
Он призвал Россию вернуться к демократическим реформам и стать «надежным другом», разделяющим ценности западного мира: «Мы хотим четко и уверенно заявить, что Россия ничего не потеряет и многое приобретет, имея у своих границ сильные, стабильные демократии. Ориентируясь на Запад, Россия двинется вместе с нами по пути величия и процветания». Затем Чейни, откровенно демонстрируя политику «двойных стандартов», отправился в Казахстан, где высоко оценил à la путинскую диктатуру президента Казахстана Нурсултана Назарбаева, выразив свое «восхищение всем произошедшим в Казахстане за последние пятнадцать лет — в области как экономического, так и политического развития».
Такие события Владимир Путин не мог оставить без комментария. Спустя шесть дней, выступая с ежегодным посланием к Федеральному собранию, он произнес загадочную фразу, над которой американцам пришлось почесать в затылке, хотя направленность ее была очевидна. Во время длительного рассуждения о вопросах обороны он воскликнул: «Мы же видим, что в мире происходит. Но мы же это видим! Как говорится, “товарищ волк знает, кого кушать”. Кушает — и никого не слушает. И слушать, судя по всему, не собирается».
На переговорах в нью-йоркском отеле «Уолдорф Астория» даже обычно вежливый и сдержанный министр иностранных дел Сергей Лавров потерял самообладание. Встреча была посвящена Ирану, который, как подозревали США, стремился заполучить возможность создания ядерного оружия на основе гражданских технологий, предоставленных Россией. Годом ранее Россия согласилась присоединиться к тройке европейских государств (Великобритания, Франция и Германия), США и Китаю для выработки совместного подхода. В какой-то момент Россия выдвинула полезное предложение: она может обогащать ядерное топливо для еще не достроенной иранской АЭС в Бушере, а после использования забирать его обратно. А в апреле 2006 г. русские объявили о продаже Ирану современной системы противовоздушной обороны, что привело в ярость американцев.
Теперь в «Уолдорфе» шесть министров иностранных дел из иранской группы рассматривали возможности применения санкций против Ирана. Но после вильнюсской речи Чейни перчатки оказались сброшенными. Кондолиза Райс и ее заместитель по политическим вопросам Николас Бернс были свидетелями того, как сидевший напротив Лавров пришел в чрезвычайное возбуждение. Бернс вспоминает: «Обычно дипломаты вежливы по отношению друг к другу. Никто не переходит на личности. Но в какой-то момент, примерно посередине ужина, Лавров покраснел лицом, сильно разозлился, даже начал стучать кулаком по столу, выражая негодование по поводу моего публичного выступления, в котором я возражал против поставок российского вооружения Ирану». Лавров вспомнил речь Чейни и потребовал, чтобы американцы приберегли свою критику для себя. Бернс был готов ответить в том же духе, и Райс пришлось придержать его за руку, чтобы тот успокоился4.
В такой напряженной обстановке вспыхнул насилием тлеющий конфликт между Грузией и Россией. В сентябре 2006 г. южноосетинские войска обстреляли военный вертолет, на борту которого находился министр обороны Грузии Ираклий Окруашвили. Вертолет совершил вынужденную посадку. Окруашвили ранее пообещал встретить наступающий Новый год в Цхинвале, столице Южной Осетии, иными словами, до конца 2006 г. завершить возвращение региона в состав Грузии. Между южноосетинскими солдатами и грузинами начались перестрелки. Затем, в конце месяца, Грузия арестовала четверых российских офицеров и обвинила их в шпионаже. Были призваны на помощь международные посредники, и через несколько дней россиян отпустили. Но перед этим их провели перед телекамерами закованными в наручники, в сопровождении женщин — сотрудников грузинской полиции.
«Этим Грузия говорит нашему великому соседу России, — заявил Саакашвили, — хватит!»
Россия восприняла это как сознательное унижение и отомстила жесточайшими санкциями: она отозвала посла и в одностороннем порядке приостановила авиационное, автомобильное, морское, железнодорожное, а также почтовое сообщение с Грузией. Накал политических страстей сказался и на грузинах, проживающих в Москве. Сотни тех, кто не мог предъявить легитимные документы, были задержаны и отправлены самолетами в Тбилиси. От директоров школ потребовали предоставить списки учеников с грузинскими фамилиями, чтобы власти могли выяснить, не являются ли они нелегальными иммигрантами.
Не успели западные правительства как следует развернуться с критикой российского демарша против Грузии, как случилось нечто гораздо более страшное. 7 октября 2006 г. (в этот день Путину исполнилось 54 года) в Москве, в подъезде своего дома, в лифте была застрелена Анна Политковская — журналист, широко известная своими смелыми репортажами из Чечни и критикой Кремля. Убийство потрясло людей во всем мире, но, судя по всему, не Владимира Путина. Сначала он просто никак не отреагировал. Затем, спустя четыре дня, во время визита в Германию, он наконец ответил на вопрос журналиста, подчеркнув при этом абсолютную незначительность личности журналистки. Он сказал, что это «омерзительное по своей жестокости преступление» и что убийцы не уйдут от наказания. Но при этом добавил: «Ее политическое влияние <…> было незначительно внутри страны, и, скорее всего, она была более заметна в правозащитных кругах и в кругах масс-медиа на Западе. Но ее влияние на политическую жизнь в России было минимальным. Убийство человека, жестокое убийство женщины и матери стало, по сути, актом, направленным против нашей страны <…> Для действующих властей вообще и для чеченских властей в частности, критике которых она посвятила большинство своих недавних работ, убийство Политковской нанесло гораздо больший ущерб, чем ее публикации». Это стало одним из самых гротескных высказываний Путина: смерть Политковской, по его словам, на самом деле была направлена против него и тем самым оказала больший эффект, чем ее незначительные статьи.
Я как-то спросил его пресс-секретаря, Дмитрия Пескова, читал ли Путин вообще ее статьи. «Нет», — покачал он головой, как бы подчеркивая, что их и читать-то не стоило. Но трудно поверить, что Путин не был знаком с ее работой. Она была сотрудником самой известной оппозиционной газеты «Новая газета», совладельцем которой является экс-президент Михаил Горбачев. Ее статьи содержат острую критику нарушений прав человека в России и в особенности войны в Чечне. Она вела переговоры с террористами, захватившими театральное здание на Дубровке, и собиралась сделать то же самое во время захвата школы в Беслане, но была отравлена в самолете по пути из Москвы (еще одно нераскрытое преступление). Лидеры многих стран осудили убийство Анны Политковской и потребовали тщательного расследования. Государственный департамент отметил ее «личное мужество и решительность в поисках справедливости, невзирая на предыдущие угрозы убийства».