Светила роковым образом избрали римское государство, дабы показать на его примере свое всемогущество. Оно познало самые различные формы, прошло через все испытания, каким только может подвергнуться государство, через все, что приносит лад и разлад, счастье и несчастье. Кто же может отчаиваться в своем положении, зная о потрясениях и ударах, которые оно претерпело и которые все-таки выдержало? Если господство на огромных пространствах есть признак здоровья и крепости государства (с чем я никоим образом не могу согласиться, и мне нравятся слова и Сократа, советовавшего Никоклу не завидовать государям, владеющим обширными царствами, но завидовать тем из них, которые сумели сохранить за собой то, что выпало им в удел), то Рим никогда не был здоровее, чем в то время, когда он был наиболее хворым. Худшая из его форм была для него самой благоприятною. При первых императорах в нем с трудом прослеживаются какие-либо признаки государственного устройства: это самая ужасающая и нелепая мешанина, какую только можно себе представить. И все же он сохранил и закрепил это свое устройство, остался не какой-нибудь крошечной монархией с ограниченными пределами, но стал властителем многих народов, столь различных, столь удаленных, столь враждебно к нему настроенных, столь неправедно управляемых, столь коварным образом покоренных пес gentibus uliis Commodat in popuium terrae peiagique potenter invidiam fortuna suam (И ни одному племени не предоставляет судьба покарать за нее народ, властвующий над сушей и морем, (лат.). — Лукан, 1,82–84.)
Не все, что колеблется, падает. Остов столь огромного образования держится не на одном гвозде, а на великом множестве их. Он держится уже благодаря своей древности; он подобен старым строениям, из-за своего возраста потерявшим опору, на которой они покоились, без штукатурки, без связи, и все же не рушащимся и поддерживающим себя своим весом, пес гат vaiidis radicibus haerens, Pondere tuta suo est (Этот дуб уже не стоит на прочных корнях, но держится благодаря своему весу (лат.). — Лукан. 1,138–139).
К тому же никак нельзя одобрить поведение тех, кто обследует лишь внешние стены крепости и рвы перед ними; чтобы судить о ее надежности, нужно взглянуть, кроме того, откуда могут прийти осаждающие и каковы их силы и средства. Лишь немногие корабли тонут от своего веса и без насилия над ними со стороны. Давайте оглядимся вокруг: все распадается и разваливается; и это во всех известных нам государствах как христианского мира, так и в любом другом месте; присмотритесь к ним, и вы обнаружите явную угрозу ожидающих их изменений и гибели:
Et sua suit incommoda, parque per omnes Tempestas.
(И у них свои беды; и над всеми бушует одинаково сильная буря (лат.). — Вергилий. Энеида, XI. 422–423,487.)
…Кому ведомо, не будет ли господу богу угодно, чтобы и с нами произошло то же самое, что порою случается с иным человеческим телом, которое очищается и укрепляется благодаря длительным и тяжелым болезням, возвращающим ему более полное и устойчивое здоровье, нежели то, какое было ими у него отнято?
Но больше всего меня угнетает то, что, изучая симптомы нашей болезни, я нахожу среди них столько же естественных и ниспосланных самим небом и только им, сколько тех, которые привносятся нашей распущенностью и человеческим безумием. Кажется, что даже светила небесные — и они считают, что мы просуществовали достаточно долго и уже перешли положенный нам предел. Мет угнетает также и то, что наиболее вероятное из нависших над нами несчастий — это не преобразование всей совокупности нашего еще целостного бытия, а ее распадение и распыление, — и из всего, чего мы боимся, это самое страшное…»
Мишель Эйкем де Монтень.
Опыты. Избранные главы. М, 1991. С. 482–487.
Парад суверенитетов
Грузия. «Парад» суверенитетов» начался 9 марта 1990 г., когда Верховный Совет Грузии во главе со Звиадом Гамсахурдиа принял «Декрет о гарантиях защиты Суверенитета республики» и одновременно «денонсировал» не существующий Союзный договор 1922 г.
Юридически пункт грузинского Декрета о «денонсировании Союзного договора» был бессмысленным актом, но Горбачев и его советники почему-то придали ему важный политический смысл. Не менее важными оказались и два другие решения этого грузинского акта.
Первый: юридический выход Грузии из состава СССР дал мощный наглядный урок другим союзным республикам, как следует действовать, если они стали на путь независимости. Второй аспект Акта — восстанавливая юридические основы государственного устройства буржуазной демократической республики, существовавшей до 1919 г., грузинские власти лишили федеративных начал Грузию и «вернулись» к унитарному устройству — ее три автономии: Абхазия, Южная Осетия и Аджария — лишились этого статуса. Отсюда — истоки тех вооруженных и невооруженных конфликтов, которые, то разгораясь, то затухая, долгие годы шли на территории этих республик. И сформировались две «непризнанные республики», которые стали «головной болью» для России.
Истоки такого драматического развития событий в Грузии находятся в конфликтном развитии событий в самом начале 1989 г., когда в самый разгар горбачевской демократии в Тбилиси проходила мощная демонстрация сторонников независимого грузинского государства. Республиканские власти Грузии, опираясь на помощь военных из Закавказского военного округа (генерал Родионов), ввели войска на центральную площадь Тбилиси, «рассекли» демонстрантов и, используя саперные лопаты как оружие, попытались рассеять эту демонстрацию. Некоторые люди получили ранения, в результате разразился грандиозный скандал — в то время общество не «привыкло» к жестокостям, последовавшим повсеместно вскоре после всеобщего «прихода демократии» на смену «негуманного социализма», когда о масштабных вооруженных конфликтах, насилии властей, массовых убийствах — обо всем этом люди вспоминали лишь в связи со сталинской эпохой. Верховный Совет СССР создал специальную комиссию для расследования «Тбилисских событий»; депутаты допрашивали («с пристрастием») генерала Родионова, руководителей Грузии, свидетелей событий. Они были освобождены от занимаемых должностей. Вот на этом общественно-политическом и психологическом фоне в начале 1990 г. пришел к власти в Грузии Константин Гамсахурдиа, обещавший «восстановить независимую Грузию». И своими конкретными действиями вверг страну в пучину Гражданской войны — при полном бездействии союзных властей. Самыми опасными из них были, безусловно, решения, связанные с ликвидацией федеративных начал Грузии — превращение автономий — Абхазии, Южной Осетии и Аджарии — в области с назначенными Тбилиси префектами.
Армения. Несколько ранее начались события в Нагорном Карабахе — автономии Азербайджана, — в которой численно преобладало армянское население. Руководители этой автономии и Армянской ССР и ранее поднимали вопрос о «выходе» Карабаха из Азербайджана и «присоединении» к матери-Армении. В новых, «демократических условиях» эти требования зазвучали с особой силой; поддержали эти сепаратистские устремления и некоторые влиятельные политические фигуры в Москве. Здесь конфликт приобрел кровопролитный характер — после грузинских событий и особенно — в результате Беловежских соглашений. Большая часть офицеров из Закавказского военного округа воевала на армянской стороне, против Азербайджана.